— Я так понимаю, что этот самый мафиоза и есть заботливый отец нашей Марии-Терезы?
— Точняк! Прямо в дырочку! Он и есть.
— И что в этой связи Андрей Михайлович думает делать?
Ржет.
— Что думает, то и делает. А в свободное от этого всего время русскому языку ее учит.
Теперь уже хохочем оба. Вот ведь как бывает. Кто-то расходится. Кто-то сходится… Внезапно становится совсем тошно. Что там сейчас делает Егор? О чем думает? Наверно, у компа сидит, пальцы над клавиатурой как бабочки летают, взгляд сосредоточенный… А рубашки у него не стиранные и не глаженные… И в холодильнике, небось, пусто… Черт!
Правду говорят, что дьявол кроется в деталях. От мысли, что мы теперь чужие друг другу — просто скверно на душе. От этих же мелких бытовых деталей, вроде нестиранных рубашек и неприготовленной еды, так погано становится, что в пору в окошко на луну завыть. А этих чертовых деталей так много! Я помню, каким движением он сдергивает с шеи галстук, когда приходит с работы. Помню, как он ест мороженое — сначала лижет, а уже потом откусывает. И всегда так: лизнет — откусит, лизнет — откусит. Помню, как он взлохмачивает себе в задумчивости волосы, и каким становится его лицо перед тем, как его накроет с головой оргазм. Помню, как он пахнет, как двигается. Помню вкус его спермы, запах кожи и касание его крепких рук…
В интернете полно рекламок — разного рода курсы и тренинги приглашают желающих тренировать и укреплять память. С единственной целью — научиться быстро и надежно запоминать как можно больше информации. Востребованы ли они? Не знаю. Уверена в одном — озолотится тот, кто придумает упражнения, при помощи которых человек сможет научиться забывать…
Зря Федька прогнал Яблонского… Может, мне сейчас было бы не так тошно…
Глава 5
Едва Кондратьев прощается и уходит, мне тут же звонит отец.
— Маша-простокваша. Споем?
— Споем.
— Тогда так: ты начинаешь, я заканчиваю.
— Давай.
— Ну так тогда сама и давай!
Даю:
Он:
Я:
Он:
— Ну это ты, Маш, загнула. Сейчас, погоди… Ага! Вот тебе:
Все! Меняемся! Теперь я начинаю, ты заканчиваешь. Вот тебе для начала:
Я:
— Старо!
И все, хватит, пап!
Он:
— Ну еще разик! Ладно? Вот слушай:
Я:
— Чего — ничего?
— А того. Ничего — и все тут.
— Ты халтурщица, Машка-промокашка!
— Я замученная жизнью работающая женщина.
— Ндэ? И давно работаешь?
— Один день.
Смеется.
— Тогда действительно тяжело. А где?
— Да представляешь мне мой бывший тренер протекцию составил. В кино позвали консультантом по мото-трюкам.
— Маш!
— Да нет, пап, я сама делать ничего не буду. Только советы давать. И так три месяца.
— Смотри не перетрудись. На советах-то это запросто, — опять смеется, но с заметным облегчением.
— А ты где? Что-то телефон недоступен был…
— Мы перебазировались.
— И куда?
— Совсем близко от тебя будем. Есть такой город — Валдай.
— Пап! Да это ж вообще здорово получается! Съемки-то этого самого фильма, где я советы давать буду, как раз под Валдаем и будут проходить.
— Ну видишь как все складывается!
И правда — просто все к одному! Как здорово, что меня нашел этот самый Евгенчик Сидорчук! Смогу не просто увидеться с папой, но даже съездить в цирк, поболтать со всеми, кого знаю с самого детства…
Если бы еще поехать туда с Егором…
До Валдая добираюсь поездом. Вместе со многими другими членами съемочной группы. На вокзале нас встречает заказанный еще из Москвы автобус — жуткая развалюха советских времен. Он-то и доставляет нас до гостиницы. Не Редисон, конечно, но жить вполне можно. По крайней мере «удобства» не в коридоре, а у каждого в номере.