- Ты тоже не можешь его есть? - спросила Бранвен из-под балдахина.
- О чем ты, дитя?
- Ты тоже не можешь есть этого бедного быка? Они принесли блюдо из него.
Эфриэл встал, разминая мышцы, и уселся на подоконнике, подтянув колено к груди и оперевшись на него подбородком. Комната герцогини располагалась на втором этаже. Вид из окна был ограничен кипарисами с одной стороны и дворцовой стеной с другой, но между ними, как в раме, открывалась очаровательная картина - излучина реки и остроконечные крыши городских домов, все в ярких огнях.
- Разочарую тебя, девочка, - сказал сид, наблюдая закат. Солнце уже село, но по небу пролегли алые перья закатных облаков, такие же огненные блики трепетали на поверхности реки. - Я не столь нежен, как ты, но есть говядину - это зарок для меня. У нас его называют гейс. Когда я стал юношей, мне запретили есть мясо быка, моего тезки. Иначе я потеряю свою силу, и злые духи смогут найти меня.
- Какая нелепость, - сказала Бранвен. - Дух боится духов.
- Эй, милашка, сколько тебе повторять? Я - не дух. Это ты и весь твой мир - иллюзия. Когда я вернусь домой, то не успею выпить кружку пива, как здесь не будет ни тебя, ни твоего мужа, ни Алемады вкупе с Эстландией, - тут он вспомнил, что не желал начинать подобного разговора и тихо выругался, чтобы не услышала впечатлительная леди.
- Прости, я снова подвела тебя, - произнесла она покаянно, и спросила: - Я кажусь тебе странной?
- Ты кажешься мне глупой, - сказал Эфриэл, хотя на самом деле так не думал.
- Да, я тебя понимаю... - прошептала Бранвен.
- Много ты понимаешь.
- Не много, но кое что... Я должна была принять его и... не смогла. Я... я всегда была самой слабой, - заговорила она торопливо, словно спешила излить душу, опасаясь, что сид не станет слушать. - В моей семье таких больше нет. Айфа с самого рождения сияла, как солнце - красивая, грозная. Когда она родилась, то каждому было ясно, что в ней древняя кровь - еще древнее Роренброков. Та кровь попала к нам через королеву Сан Сомарец, она была колдуньей, одной из самых могущественных в Эстландии. Айфа очень похожа на нее. Эмер - превосходная наездница и охотница, а я никогда не смогла бы убить зверя, и в седле себя чувствую, как... как... - она замялась, подыскивая сравнение, - как кусок теста. Тигриша - она вообще ничего не боится. Видел бы ты, когда она ездит по краю пропасти на колеснице! И даже у тихони Киараны стальной характер. Матушка почему-то всегда обижает ее, а она молчит. И только я - слабачка и глупая трусиха!
- Вас прорвало сегодня, - проворчал Эфриэл. - Поистине, день откровений гусиной семьи.
И тут она огорошила его:
- Не знаю, смогу ли я стать женой лорда Освальда...
- Эй! - Эфриэл рывком повернулся к ней.
- Что-то перевернулось во мне, когда я увидела, как он поступил с Адончией. Выбросил, будто вещь, ставшую ненужной. Разве это благородно? А прогнать сына? А эти странные развлечения с быками... Эта ужасная картина... А поедание несчастного животного, которого закололи на потеху толпы? Чем больше я вспоминаю об этом, тем более он становится мне противен.
Эфриэл ощутил внезапную слабость:
- Не намекаешь ли ты...
Она испуганно отодвинула краешек балдахина и выглянула:
- Нет-нет! Я не нарушу своего слова! Как только лорд Освальд вернется, я... впущу его в спальню. И потом отправлю домой тебя. Просто...
- Что - просто?
- Едва ли я буду ему хорошей женой. Жена, которая презирает мужа - это проклятье. Ах, что я наделала...
- Не казнись, - успокоил ее сид. - Все вполне обычно. Если бы ты знала, сколько жен презирают своих мужей.
- Это неправильно, - сказала она с отчаянием.
- Это жизнь, дитя, а не лады-балады о рыцарях и дамах.
- Да, ты прав, - она снова опустила полог и скрылась с глаз.
Поразмыслив, Эфриэл улегся на кушетке, чтобы не тревожить нежную леди лишний раз. А она так и уснула не раздеваясь, свернувшись клубочком в углу широкой кровати.
Глава XIII (начало)
- Не могу позабыть той картины, - призналась Бранвен на следующее утро, за завтраком. - Она ужасна.
- По мне, скорее, забавна, - пробормотал Эфриэл, отдавая должное еде.
- Не хочу думать, что ты говоришь искренне.
- И не думай, - заверил ее сид. - Когда женщина думает, она совершает столько глупостей, что и боги хватаются за голову.
К окончанию трапезы появилась пейнета Кайя с подносом, на котором горкой лежали солнечно-рыжие фрукты - апельсины.
Бранвен коснулась пальцем одного плода, другого, и закрыла глаза, упиваясь свежим ароматом. Экономесса смотрела на нее с улыбкой.
- Гринголо Освальдо очень переживал, что оставил вас одну, - сказала она. - Он хотел сделать подарок...
- И подарок удался. Передайте милорду мои благодарности и восторги.
- Но это не единственный подарок, - загадочно сказала экономесса. - Апельсины привезли из садов в Пампанейре. И эти сады господин герцог дарит вам. Поверьте, это очень богатый подарок. Апельсиновые сады Пампанейры - самая плодородная почва во всей Эстландии. Там собирают два урожая за год.
- Милорд восхитительно щедр. Я пробовала апельсины всего раз или два. А целая роща...
- И не одна! - смеясь перебила ее экономесса. - Вот что. Пока гринголо Освальдо уехал, мы моги бы наведаться в Пампанейру. Это всего лишь день пути. Скоро начнут убирать урожай, и вам придется ждать полгода, чтобы увидеть, как золотистые апельсины усыпают все дерево от верхушки до самой земли.
- Это и в самом деле можно устроить? - обрадовалась Бранвен. - Я никого не обременю такой поездкой?
- Вы - герцогиня, - напомнила ей пейнета Кайя. - Любое ваше пожелание - закон для нас. А раз господин герцог велел, чтобы его милая жена не скучала, мы приложим все усилия, чтобы вас развлечь. Я заметила, бои с быками не пришлись вам по душе.
- Вы все замечаете! - в порыве благодарности Бранвен обняла женщину, та сняла пенсне и долго протирала его кружевным платочком, смущенная таким изъявлением приязни.
- Значит, решено, - подытожила она, - мы сейчас же собираемся и едем смотреть апельсиновые сады. Не будем брать большой эскорт, чтобы вас не замучили соблюдениями этикета и чрезмерной опекой. Три человека - как раз столько, сколько нужно. Прогулка будет безопасной и необременительной.
- Не слишком разумно ехать с этой бабой, - сказал Эфриэл, когда Бранвен крутилась возле зеркала, пытаясь самостоятельно воткнуть в прическу гребень. - И охрана маловата, и знаешь ты ее полдня в обед.
- Не говори глупостей, - отмахнулась Бранвен. - Наговариваешь на тетушку Кайю...
- Она уже и тетушка?
- Я должна хоть немного развеяться после вчерашнего. Прогулка мне поможет. А апельсиновые сады - самая лучшая прогулка на свете.
Она направилась к выходу, и Эфриэл потянулся за ней.
- И все же, стоило бы поберечься...
Но Бранвен сбежала по ступеням, пропустив его ворчание мимо ушей и объявила экономессе, поджидавшей ее во внутреннем дворе:
- Я готова, можем отправляться! Мечтаю увидеть апельсиновые сады!
- Садитесь, ваше сиятельство, - пейнета Кайя сама распахнула дверцу кареты и помогла Бранвен забраться внутрь, после чего села и сама. - Ну вот, объявила она, - расправляя юбку, - теперь можно и трогаться.
Она постучала в перегородку кареты, и кучер свистнул на лошадей.
Солнце припекало, и пейнета Кайя посоветовала не открывать ставни, чтобы было не так жарко. Бранвен было бы интереснее ехать, посматривая в окно, но она уступила пожилой женщине - та была одета, как обычно, в глухое черное платье. А что такое закрытое платье в жару, герцогиня знала по собственному опыту. Раз невозможно было поглазеть в окно, оставалось развлекаться беседой, и Бранвен доверительно болтала с экономессой, рассказывая ей о своей жизни в Роренброке, о матери и о сестрах. Пейнета Кайя слушала внимательно, иногда что-то переспрашивая, Эфриэл дремал, сложив руки на груди - женские разговоры всегда приводили его в уныние.