Эстландия встретила их окончанием зимы, но не окончанием морозов. Сид не стал слушать заверения леди о том, что она заработает деньги на теплую одежду, и украл пару хороших сапог, плед и штаны на меху. Удирать пришлось быстро, к тому же, Эфриэл едва не свихнулся от стенаний Бранвен по поводу того, что яркое пламя наказывает воров. Но теперь отчаянная путешественница была хотя бы одета сообразно времени года.
Ночевали они, где придется - в стоге сена, в хлеву или при церкви, если священник попадался добрый. Эфриэл уже забыл, когда крепко спал - большую часть ночи он караулил, как бы никто не покусился на его бесценное сокровище, которое и в обносках не утратило свежести и прелести. По-крайней мере, в глазах бродяг и вилланов.
После ночевки в очередном хлеву, Эфриэл не выдержал. Бранвен весь день кашляла, и он встревожился не на шутку.
- Хватит, - сказал он, когда они добрели до очередной деревушки. - Иди вон в тот дом и просись на ночлег. Еще одна такая ночь - и ты сляжешь.
- Но как же я буду проситься, если у нас только два медяка! Чем мы заплатим?
- Ничем. Скажи, что ты великая провидица и предскажешь им судьбу. Это сработает, вот увидишь.
Бранвен посмотрела на него с сомнением, но в указанный дом постучала. Залаяли собаки, и на пороге возникла дородная женщина в полотняной юбке, подвернутой кульком, открывавшей мощные ноги в мужских штанах.
- Чего тебе, нищенка? - рявкнула она. - Убирайся или собак натравлю!
Между ее ног тут же просунулась черная лохматая собачья голова и оскалила зубы.
- Если пустишь меня переночевать, я предскажу тебе судьбу, добрая женщина, - сказала Бранвен с достоинством. - Я - знаменитая провидица, иду в Тансталлу, хочу предстать перед королем.
- Много вас тут бродит, знаменитых! - но было видно, что женщина заинтересовалась. - Как докажешь, что ты провидица?
- Скажи, пусть положит в шкатулку любой предмет, а ты угадаешь, что там, - сказал Эфриэл.
- Но откуда я узнаю, что она туда положит? - зашептала Бранвен, тараща глаза.
Сид щелкнул ей по лбу:
- Я тебе скажу, маленькая неумная гусыня.
- А-а-а, - Бранвен поняла его замысел и улыбнулась, потирая ладони.
Провидице разрешили зайти и постоять у порога, пока хозяйка дома послала за шкатулкой и секретом. К порогу подтянулись многочисленные домочадцы - и муж, который явно побаивался громогласной жены, и пятеро великовозрастных сыновей, и три девицы, похожие на мамашу, как три боба на четвертый. Сид тут же запустил руку внутрь кособокой коробки, украшенной поддельными кораллами, и объявил:
- Кожаный кисет с табаком.
- Там лежит кожаный мешочек, а в него насыпан табак, - глубокомысленно заявила Бранвен, глядя в потолок.
Домочадцы дружно ахнули, а у хозяйки так разинулся рот, что в него мог бы залететь не только воробей, но и средняя, хорошо упитанная ворона.
- Садись к огню, провидица, - пригласила хозяйка, торопливо постилая на лавку плетеный коврик. Бранвен важно уселась, вытянув усталые ноги к огню. Ей принесли миску с тушеными бобами, и она наелась до отвала, не забыв оставить немного и для Эфриэла. Тепло разливалось по каждой жилке, и после сытного ужина неудержимо клонило в сон, но хозяева хотели предсказаний.
Бранвен ни за что не справилась бы без сида. Он сказал, чтобы она попросила горсть бобов и гороха, перемешала их и делала вид, что гадает по бобам. Девушке оставалось только повторять за ним «пророчества» и «предсказания» - увеличение налогов, дружную весну, скорую свадьбу (одна из девиц разрумянилась и убежала счастливая), богатый приплод и прочее, и прочее. Кроме того, она безошибочно угадывала предметы, которые прятали в шкатулку, и ни разу не ошиблась, угадывая, у кого была спрятана медная монетка.
Хозяева остались довольны, а гости - довольны вдвойне.
Постилая постель возле прогоревшего очага, хозяйка спросила:
- Если ты такая умелая, то почему не наколдуешь себе кусок хлеба?
- Скажи: тайные знания чаще приносят неприятности, чем хлеб, - сразу же отозвался Эфриэл.
Бранвен повторила, и хозяйка понимающе кивнула.
Назавтра началась метель, и Бранвен предложили переждать непогоду. День и вечер прошел так же приятно, как накануне, с той лишь разницей, что в гости к хозяйке Мюлтрют заявилась половина деревни. Вилланы несли съестные припасы, а двое даже ссудили по медной денежке, взамен предсказаний.
- Предсказывай вилланам повышение налогов, приплод и свадьбы - и не ошибешься, - разглагольствовал Эфриэл, легко выдавая пророчества. - Благородным девицам нужно врать о любви, как в рыцарских романах, скупердяям - об увеличении состояния, молодым женщинам - о рождении ребенка. Все очень легко, надо только быть немножко сообразительным.
Бранвен не считала вранье такой уж невинной забавой, но благодаря этому у них появилась крыша над головой и провиант в дорогу.
Последней заявилась одноглазая старуха, перед которой деревенские услужливо расступились и усадили бабку на почетное место.
- Кто тут отбирает у меня хлеб? - спросила беззлобно старуха, улыбаясь морщинистым ртом. - Это ты, девушка, показываешь чудеса и выдаешь предсказания? Не слишком ли ты молода, чтобы знать будущее?
- Скажи, что мудрость не зависит от возраста, - подсказал сид.
Старуху ответ позабавил.
- Нечасто старой Гунтеке удается встретить такое чудо, - сказала она, посмеиваясь. - Я местная травозная, лечу этих людишек уже лет тридцать, если не больше.
- Мне сорок, уважаемая, и когда я родился, ты принимала роды у моей уважаемой матушки, - сказал староста.
- Может и столько, я стара уже, все забываю. Скоро помирать, да я забыла, что есть на свете смерть, - пошутила Гунтека.
- Ну что вы, бабушка, - хозяйка Мюлтрют отрезала половину каравая, завернув его в чистое полотно. - Вы у нас такая одна на сотню лиг вокруг. Кто же будет лечить, если уйдете?
- Не от меня это зависит, не от меня, - старуха забрала хлеб и поманила Бранвен. - Ты устала в пути, девушка. Не стоит обременять Мюлтрют. Пойдем ко мне, я живу одна и буду рада такой молодой соседке. Чем накормить тебя найдется, да и спать будешь не на полу, а на кровати.
Бранвен, испугавшаяся, что станет кому-то в тягость, согласилась переночевать у травознаи Гунтеки.
- По мне, так лучше бы ты осталась здесь... - начал Эфриэл, но сразу понял, что понапрасну толчет пестом воздух.
Травозная проводила Бранвен на окраину, к дому, спрятанному за огромным вязом.
- Завтра метель кончится, - говорила старуха, помогая девушке раздеться и стряхнуть снег. - Конечно, дороги замело, но до столицы путь быстро проторят, пойдешь, как по зеркалу. Садись сюда, деточка, - она пододвинула к очагу складной стульчик и застелила его пледом. - Тут тебе будет тепло и уютно.
- Благодарю, бабушка.
- Ты наверняка голодна? Мюлтрет - известная скупердяйка, лишней корки не даст. Я потому тебя и увела. Сейчас будет готова похлебка, она у меня сегодня богатая - с просом и солониной. А пока согрею сидр, чтобы тебе было повеселее ждать обеда.
Она достала бутыль, оплетенную ремешком, вынула пробку, подняла бутыль над головой и ловко направила струю в кружку, которую держала на уровне пояса. Запахло летом и яблоками, и на душе стало светлее. Напиток зашипел и поднялся пышной белой шапкой, готовясь сбежать.
Бранвен с радостью приняла из рук старухи кружку со сладким пенящимся напитком, куда предварительно была опущена горячая кочерга.
- Вкусно? - ласково спросила Гунтека, ставя рядом с Бранвен столик, на котором дымилась миска густой похлебки.
- Очень! - восхитилась Бранвен, допивая последний глоток.
- Могла бы и поделиться, - заметил Эфриэл, которому только и оставалось ждать, когда старуха отвернется, чтобы схватить кусок лепешки.