Ему не нужно было что-то из себя строить и доказывать. Он просто был таким с рождения.
– Рудольф, – вытолкнула из себя Регина. – Это слишком.
Он не обратил внимания – коротко щелкнул замком у нее на шее и отошел, оглядывая результат.
– Иди сюда, посмотри.
Как на ниточке, она подошла – они отразились в огромном зеркале. Под ошарашенным взглядом Рудольф достал из кармана телефон и сделал пару фото.
– Знаешь, мой любимый фильм – «Красотка», – жалко пробормотала Регина, глядя на его лицо в отражении.
Он притянул ее к себе за талию и чмокнул в висок – на каблуках она была достаточно высокой, чтобы не пришлось наклоняться.
– Я хочу тебе кое-что сказать.
Она уловила ломкие интонации в его голосе – Рудольф волновался.
– Что-то, от чего я заплачу?
– Я постараюсь этого не допустить. В общем, – он выдохнул, – почему это вдруг так сложно?! Я устраиваю совещания на сотню человек, и чувствую себя нормально! А сейчас собраться не могу…
Регина мягко погладила его по спине, ничего не говоря. Наконец он собрался с мыслями и начал, старательно отводя взгляд:
– Признаться, когда ты уехала, на короткое время я решил, что мне не стоит поддерживать с тобой связь. Знаешь, я просто боялся, что эта чертовщина заденет и тебя тоже, а я ничего не смогу сделать – снова.
Она хотела было что-то сказать, хоть и не знала, что именно, но он еще не закончил – набрал воздуха и продолжил:
– Я зарабатываю деньги по инерции просто потому, что умею делать это лучше всего. Я давно купил все, что хотел, и не знаю, почему продолжаю пополнять свои счета. Что-то идет на благотворительность, что-то – на поддержание молодых бизнесменов, а остальное – просто числа, которые я не считаю. Но сейчас мне в удовольствие тратиться на тебя. Я понимаю, что тебе может быть неловко – я вожусь с тобой, как с куклой, но пожалуйста, просто… позволь мне. Это делает меня счастливым.
– Рудольф, – Регина мягко прервала его, – все в порядке. Ты прав, мне неловко, но также и очень, очень приятно. Знаешь, чувствовать себя значимой, важной, интересной – это в новинку для меня. Может, ты сочтешь меня меркантильной, но я не буду говорить тебе ничего против.
– Меркантильной? – переспросил он, будто не поверил услышанному. – Что ты такое говоришь? Ты вернула мне самое дорогое, что у меня было! Единственное, что я не смог бы купить ни за какие деньги! Я всегда буду благодарен тебе за это. И не только… По правде говоря, мне стоило давно сказать, как сильно ты мне нравишься. И единственное, что меня останавливает, единственное, чего я боюсь – повторения истории. Посмотри, вся моя семья прошла через такое дерьмо, от нее ничего не осталось. Я не суеверный и не трусливый человек, но за тебя мне страшно. Я бы отправил тебя куда подальше прямо сейчас.
– Но я не поеду, – закончила она его слова, грустно улыбаясь.
– Но ты не поедешь, – подтвердил он. – И я уважаю твое решение. Но я не хочу, чтобы ты делала это только ради меня.
– Я делаю это по нескольким причинам. Себастиан, близнецы, все остальные – они не заслуживают того, что с ними случилось. Как я могу бросить их? Что я буду за человек, если не помогу, имея такую возможность? Я делаю это и ради себя тоже.
– Я понимаю и уважаю твое решение. И я бы очень хотел с этого вечера называть тебя своим партнером, своей женщиной. Если ты тоже этого хочешь, конечно. Что скажешь?
– Ты что же, – начала Регина, глядя в зеркало на то, как ее щеки медленно, но верно покрываются густым румянцем, – предлагаешь мне отношения?
– Именно так, – кивнул Рудольф – и Регина отметила, как он нервно перебирает пальцами, все еще сжимающими телефон.
Он сказал это так серьезно, будто предлагал ей половину акций своей компании!
– Знаешь, я склонна согласиться, – голос дрогнул, но она упрямо продолжила, теребя перчатку. – Поскольку совершенно очевидно, что твои чувства взаимны.
– О Господи, – произнес он нетерпеливо. – Это все так неловко. Можем мы уже перейти к той части, где я бессовестно балую свою женщину?