К счастью, мелодия давно сменилась – на смену звукам, полным отчаяния, пришла веселая кадриль. Несколько пар высыпалось из-за широких стеклянных дверей, и начали танцевать прямо здесь, вокруг них, хохоча, выдыхая клубы пара в прохладный воздух. Регина завороженно наблюдала за тем, как разлетаются полы их пальто, и как они переступают ногами – немного неуклюже, но искренне.
– Не хочешь тоже? – тихо поинтересовался Рудольф, но Регина покачала головой. Она с того дня больше не пришла в кружок и никогда не танцевала, даже на школьном балу.
Рудольф не настаивал, только молча потянул ее за собой в теплое нутро бара и на входе помог снять пальто, чудом не уронив собственный бокал. В полутьме у них приняли одежду, и еще на подступах к залу Регина почувствовала аромат воска, хорошего алкоголя и духов – чуть горьких, насыщенных.
На столиках первого этажа, полукругом расставленных вокруг пианино, мерцали расставленные свечи. Узкая барная стойка блестела в их интимном свете, и ровные ряды бутылок за ней манили каждую обласкать взглядом. Усатый бармен, подперев голову кулаком, слушал пианиста – в прекрасном сером костюме, он играл, прикрыв глаза и высунув кончик языка, а его пальцы с немыслимой скоростью порхали над клавишами, кажется, и вовсе их не касаясь.
Рудольф улыбался, глядя на нее, Регина заметила это боковым зрением. Она сама потянула его к стойке и взгромоздилась на свободный стул, восхищенно оглядываясь.
– Как здесь красиво, Рудольф!
– Я открыл для себя это место пару лет назад и с тех пор часто здесь бываю – уж больно хорошая здесь музыка.
Из кадриля он постепенно вывел в «Лунную сонату»; ее печальные звуки наполнили помещение и разбились о высокий потолок, накрывая собой воздушный второй этаж – с него было прекрасно видно и пианиста, и барную стойку. Регина присмотрелась: туда вела ужасно крутая лестница.
– Скажите, – обратилась она к подошедшему бармену, – сколько человек падало с этой лестницы?
Он задумчиво подкрутил ус и ответил:
– На моей памяти не было никого, справляются даже самые пьяные. Они практикуются, ведь туалет на втором этаже. Вы со своим?
Рудольф придвинул к нему бокалы с парой капель на дне.
– Оставьте это где-нибудь, и налейте, как обычно. Мы будем на втором этаже, – он добавил это, видя, как заинтересовал Регину вид оттуда.
На самом деле, лестница оказалась вполне себе обычной, и подъем того стоил – пространство было уставлено маленькими диванчиками, мягкими даже на вид, а синий неон разгонял темноту, бросая отблески на лицо Рудольфа. Здесь, на огромном стеллаже, стояла старая печатная машинка, проигрыватель, стопка пластинок и множество книг – они покоились даже на высоком подоконнике, старые и новые, толстые и тонкие, классика и современная литература. Будто кто-то вытряс сюда содержимое своих шкафов, особо не задумываясь – и каким-то удивительным образом все оказалось на своих местах.
Регина устроилась поудобнее и перевела взгляд на Рудольфа. Он казался задумчивым.
– Спасибо за свидание, – сказала она негромко.
Тонкая вуаль задумчивости пропала с его глаз, и он ответил:
– И тебе спасибо за то, что сегодня я не один.
Она и забыла о том, через что Рудольф проходил. Ее рука нашла его и крепко сжала. Ему не нужны были слова – она уже помогала ему.
Бармен незаметной тенью оказался перед ними, поставил стаканы на стол и тут же скрылся, пожелав приятного вечера.
– Я хочу выпить за тебя. Не знаю, есть ли у тебя синдром спасателя, но ты делаешь это прямо сейчас, Регина. И я очень благодарен.
– Ты делаешь то же самое для меня сегодня.
Виски на два пальца загремел по стенкам кубиками льда – Регина даже не поморщилась. Рудольф ухмыльнулся.
– Так и знал, что ты по крепкому. Вино пьешь, как воду.
– Да ну тебя!
Они фыркнули друг на друга, да так и остались сидеть, рука в руке. Рудольф неосознанно поглаживал ее прохладные пальцы.
– Зачем столько? – поинтересовался он, кивая на ее кольца: по несколько на каждой руке, камни жадно мерцали в неровном свете.
Регина оставила стакан и принялась объяснять.
– Агат – от темных сил. Малахит отгоняет дурные мысли. Бирюза тоже от негативной энергии. Гранат дает жизненные силы, а обсидиан защищает от дурных поступков.