Регина нахмурилась, припоминая.
– Погоди-ка… Разве ты не состоишь в городском совете?
– Совершенно верно. Впервые я услышал ее в Италии и с тех пор мечтал, чтобы Валентина дала концерт в моем городе. И вот наконец это случилось. И как прекрасно, что получилось организовать все именно в этот день. Двойное наслаждение!
Регина прижала ладони к горящим щекам.
– Твой язык любви – делать людей счастливыми, ведь так?
Рудольф сделал пару глотков и пожал плечами.
– Если я могу себе это позволить, то почему бы и нет?
Он оглянулся, проверяя, все ли в порядке – то ли правда переживал, то ли просто любопытствовал. Валентина на фуршет так и не явилась. Регина понимала причину – она отстояла на сцене два часа и наверняка страшно устала. Ей хотелось, конечно, ей страстно хотелось поглядеть на нее еще раз. Было в этой женщине что-то невероятно притягательное, что-то, что Регина смогла уловить и почувствовать, даже находясь от нее на большом расстоянии. Но, раз уж это было невозможно…
– Обещай мне, что мы как-нибудь попадем на ее концерт еще раз! – потребовала она нетерпеливо.
Рудольф рассмеялся – неожиданно громко.
– Тебе так понравилось? Конечно! Столько, сколько хочешь!
И Регина поверила ему безоговорочно.
Перед тем, как отправиться домой, они отужинали в ресторане – и конечно же, изрядно поднабрались белым вином, поданным к рыбе. Регина-таки получила свой торт, точнее, огромный кусок, украшенный свечой, и торжественно ее задула под аплодисменты официантов и вспышку камеры телефона Рудольфа – он старательно копил счастливые моменты их как будто бы начинающейся с нуля жизни.
Совместной жизни, поправила Регина себя, поднимаясь вслед за ним по лестнице и тихонько фыркнула – так странно, и вместе с тем приятно это звучало.
Подумать только, этим вечером она стала его девушкой. У них вполне могло что-то получиться. Перед ним не надо было прикидываться – он отлично знал, что она ненормальная, и был таким же.
Рудольф оставил ее на пороге спальни, исцеловав все пальцы – они совместно решили не форсировать события и просто отдаться во власть течения медленной реки, в которую вступили. Порой сладостное томление было куда приятнее, чем полученный результат.
Но это не значило, что она не проводила его долгим взглядом до самой двери.
Через какое-то время, убедившись, что макияж на месте, а платье не измято, она, крадясь, как вор, спустилась вниз, чувствуя себя самой ужасной изменницей на свете – хотя и пыталась поспорить с этим утверждением.
Себастиан обнаружился в холле у окна – он стоял, тяжело прислонившись к откосу, и был так погружен в свои мысли, что Регина успела подойти совсем близко, прежде чем он отмер и поднял на нее свои пустые как у манекена глаза. Щеки его были бледны, а искусанные бескровные губы все никак не складывались в улыбку.
– Я думал, вы не появитесь до утра. Хотел побыть в тишине и покое.
Каким-то образом Регина поняла, что он не всерьез.
– Ты в порядке? Бледноват.
Он хмыкнул и поманил ее за собой.
– Немного румян из твоей косметички – и буду, как новенький. Идем, я покажу еще один крошечный секрет.
Вдвоем они вышли в коридор, от него свернули в еще один, поуже – и оказались в задней части дома. Регина была здесь пару раз, но наткнулась на запертые двери и отложила исследование до лучших времен.
Сейчас же все было открыто. Себастиан потянул на себя тяжелую дверь и пропустил Регину вперед, кивнув на стену.
– Там выключатель.
Небольшая гостиная озарилась мягким светом – здесь не было верхнего освещения. Настенные лампы отлично справились, показав рабочий стол с компьютером, клавиши рядом с ним, кресло, замершее в ожидании хозяина и огромный рояль чуть в стороне.
У стены расположился большой стеллаж, заставленный виниловыми пластинками, и столик с проигрывателем – такой же стоял в библиотеке и в оранжерее.
Блэквуды действительно любили музыку – а Себастиан, судя по всему, ее еще и создавал.
В дальней части комнаты нашлась деревянная винтовая лестница, уходящая в темноту высокого потолка. Себастиан проследил взгляд Регины и пояснил: