Регина сидела в постели до тех пор, пока не почувствовал, что ее отпустило, и только потом встала и поплелась в ванную, чтобы переодеться и умыться – на душ не было никаких сил.
Тяжело вздохнув, она склонилась над раковиной, понадеявшись, что не рухнет в нее носом, и принялась смывать остатки макияжа.
У Рудольфа нос с горбинкой. У Себастиана прямой.
Они были такими разными, такими непохожими, что Регина ни за что не признала бы в них братьев, если бы не знала об этом лично.
Совсем другое. Совсем другое лицо. Не такое….
От туши и мыла защипало в глазах. Она плеснула в лицо водой и похолодела: за спиной кто-то стоял – это нельзя было спутать ни с чем другим.
Регина резко выпрямилась, открывая глаза – в зеркале позади метнулась тень.
В следующую секунду ее лоб встретился с зеркалом и мир почернел.
Глава 20
Регина видела дивный сон.
Она бежала по зеленому лугу – далеко впереди он сливался с безмятежной небесной синевой. Теплый нежный ветер шелестел стеблями травы, и она шумела точно так же, как море – ленивое и спокойное. Регина бежала туда, где зеленое смешивалось с синим просто потому, что так было нужно. Просто потому, что это был сон. И на душе у нее было так хорошо…
А потом кто-то ощутимо похлопал ее по щекам.
Реальность оказалась куда неприятнее – Регина замычала, сопротивляясь.
Еще минутку. Она добежит.
Сон пошатнулся и рассыпался, как песочный замок.
– Интересно, – донеслось до нее чуть раздраженное – она сразу узнала голос Серены. – Какого черта вы вообще делали вместе?
– Ничего мы не делали! – Себастиан нервничал. – Мне разбудить Рудольфа? Она в порядке?
Регина нехотя приоткрыла один глаз и тут же об этом пожалела – вспыхнувшая в центре лба боль мгновенно расползлась по всем уголкам мозга.
– Смотри-ка, она живая! – удовлетворенно протянула Серена. – Просто вырубилась. Ну и видок у тебя, подруга!
Она издевается? Регина прищурилась, рассматривая два бледных лица, склонившихся над ней, и привычный потолок собственной ванной комнаты.
– А почему я на полу? – выдавила она из себя. Во рту было сухо и невкусно. И еще эта боль…
– Что ты помнишь? – спросил Себастиан. Его виноватый голос не внушал никакого доверия.
Регина протянула руку, и он с легкостью потянул ее наверх.
– Твою студию, и как мы танцевали. Это все. Чем ты меня напоил?
Себастиан развернул ее к зеркалу. Регина проморгалась, увлажняя присохшие линзы, и обомлела: серебристую гладь пересекало несколько трещин, а по центру ее лба расположилась пылающая красным шишка с царапиной в самой середине.
– И ты не видела, кто тебя приложил? – в голосе Серены скользило недоверие.
– Нет, – честно ответила Регина, трогая пальцем опухшую кожу. – Я была так пьяна, что… Честно говоря, я все еще пьяна и хочу спать.
Мысли в голове практически не шевелились; Регина осознала, что даже не испытывала по поводу произошедшего особо сильных эмоций. Может быть, позже, ближе к утру…
– У тебя нет сотрясения? – не унимался Себастиан, все еще придерживая ее за талию.
Регина пожала плечами.
– Я разочарована, – заявила Серена, поднимаясь с корточек. – Беспокоить меня из-за такой ерунды!
– Можно подумать, ты была страшно занята! – огрызнулся Себастиан. Регина фыркнула, но тут же замолчала и прижала ладони к пульсирующим вискам.
Серена испарилась, должно быть, не придумав достойного ответа, а Себастиан заботливо проводил спотыкающуюся Регину в спальню, подпинывая подол ее платья через порог.
– Ты помнишь только танец? – спросил он как-то горько, отвернувшись, чтобы Регина могла наконец переодеться.
Она запуталась в рукавах, с трудом застегнула пуговицы на пижамной рубашке, и только потом ответила: