– Мальчика?! – воскликнула Сесиль, пробегавшая мимо. – Я забыла про Фредерика! Надо ему показать!
Она тут же развернулась и помчалась вверх по лестнице, на середине столкнулась с рабочим и прошла сквозь него, даже не притормозив. Он побледнел и прижал руку к груди, но вскоре выпрямился и продолжил прерванное занятие, помотав головой.
– Ну, – меланхолично протянул Рудольф, – это оказался Фредерик.
Значит, сын Юстаса и его супруги Джейн тоже остался в доме. Интересно, были ли где-то поблизости его родители?
– Волнуешься перед встречей со своим малолетним предком? – поинтересовалась Регина. Рудольф хмыкнул, не впечатленный:
– Мне кажется, я утратил эту способность на много лет вперед.
Шевеление на верхнем конце лестницы остановило беседу – не сговариваясь, они оба уставились на прячущегося за Сесиль мальчика. Он выглядывал из своего укрытия осторожно, как дикое животное в поисках угрозы.
– Пойдем, – протянула Регина и аккуратно потянула Рудольфа в гостиную. – Не будем его смущать.
Может быть, он впечатлится так сильно, что в следующий раз подпустит их к себе поближе.
Такой случай представился уже назавтра – Сесиль, которой наскучило кидаться елочными шариками с лестницы, пристала к Рудольфу с требованиями завести щенка. Он честно надеялся спрятаться от нее в кабинете, даже запер дверь, прежде чем завалиться с Региной на диван в попытках провести время без посторонних глаз, вздохов и шебуршаний по лестнице – но этим планам не было суждено сбыться.
Ради всего святого, подумала Регина, когда уговоры пошли на пятый круг, а Сесиль, даже не собираясь сдаваться, начала плакать, кося хитрым глазом. Ради всего святого, они не успели провстречаться даже неделю, можно им получить немного приватного времени без необходимости решать проблемы мертвых людей?
Очевидно, никто в этом доме не считал важным их уединение – и это раздражало Регину до чертиков. Она опять перетрясла все книги, перечитала семейное древо на сотню раз, даже съездила в библиотеку за историей Блэквудов – и действительно ее нашла, хоть та и оказалась разочаровывающе тонкой. Она пыталась, правда, она пыталась разобраться в паутине эмоций и воспоминаний старых стен, чтобы выцепить хоть что-нибудь – но никто не попадался ей на глаза.
– Нет, детка, послушай, – завел в очередной раз Рудольф, пока Сесиль вытирала кулаками несуществующие слезы, – я не буду заводить собаку. Я их даже не люблю. Я не хочу ее дрессировать, и покупать для нее еду, и приучать ее выходить на улицу. Ты же понимаешь… – он осекся, очевидно, чуть не заявив, что Сесиль упокоится, а щенок останется ему в наследство, – понимаешь, что я не смогу о ней позаботиться. И ты тоже.
За окном взвыла собака, за ней еще одна. Рудольф нахмурился, и Регина погладила его по напрягшемуся плечу.
– А чем тебе не нравятся собачки на псарне? – спросила она, пробуя почву на прочность.
– Они большие и страшные! – заявила Сесиль. – И я хочу своего щеночка! У Фредерика есть, а у меня нет!
– Ах, вот в чем дело, – вздохнул Рудольф. – А может, мы попросим, чтобы он дал тебе поиграть? И не придется жертвовать моим спокойствием?
– Не будет собачки? – деловито уточнила Сесиль, поняв, что манипуляции не работают. Рудольф покачал головой. Регина с интересом наблюдала за их взаимодействием, переводя взгляд то вправо, то влево.
Маленькая манипуляторша. Она была действительно отличной актрисой.
– Ну, – протянула наконец Сесиль, сдаваясь. – Если вы его уговорите…
– Регина уговорит, – тут же вставил Рудольф, пихая ее в бок.
– Милый, какого черта?! – возмутилась Регина, возвращая тычок. – Я не подписывалась.
– Регина! – взмолился Рудольф. – Я не могу завести здесь собаку!
Он играл грязно, и прекрасно об этом знал. Регина отставила в сторону полупустой бокал красного, которое неторопливо цедила все это время.
– О господи, вы сводите меня с ума! Где обычно проводит время Фредерик?
…небольшой по меркам Блэквудов домик спрятался среди густо растущих вязов – ветки со снежными шапками спускались до самой крыши. Здесь все еще оставался вольер – кто-то сохранил его и регулярно ухаживал, заменяя столбы и латая дыры в сетке.