Регина безуспешно пыталась спрятать нос в толстый шарф – морозный воздух все равно доставал до самых легких, заставляя хотеть прокашляться. Рудольф шел чуть впереди, и наглухо застегнутый пуховик делал его похожим на подгоревший багет. Сесиль выглядела дико в своем платье с рюшами и с голыми ногами, но ее это совсем не волновало – она прыгала по сугробам, вскидывая вверх крошечные снежные облачка.
Уже темнело; Рудольф вытащил из кармана ключ и принялся ковырять амбарный замок, поворачивая его так и эдак.
– Давай быстрее! – потребовала Сесиль, швыряя в него пригоршню снега.
– Не командуй! – возмутился он. – Замок заржавел, похоже.
Регина вытащила из кармана телефон и включила фонарик, подсвечивая блестящую от инея замочную скважину – конечно, они не догадались включить фонари, когда выходили на улицу.
Рудольф был спокоен – ни капли волнения по поводу предстоящей встречи с очередным призраком. Должно быть, привык. А может, чувствовал себя в безопасности рядом с Региной.
Из-за угла домика донеслось высокое возбужденное тявканье, и вскоре появился обладатель – щенок, тот самый, которого Регина нашла недавно – или уже давно? С радостным возгласом Сесиль припустила к нему – но щенок ловко вывернулся из ее синих рук и припустил прямо к Регине, принимаясь прыгать вокруг ее обутых в ботинки ног.
Регина опустилась на корточки и подняла его на руки, тут же почесав по ледяной макушке, игнорируя недовольное мычание Сесиль.
– Привет, непоседа!
Он обнюхал ее руки и беспокойно завозился. Рудольф выругался – и следом звякнула дужка замка.
– Ох, щенок-призрак, – протянул он, стоило Регине повернуться. – Хорошо.
Он даже потянулся к нему, но в последний момент передумал, толкнул двери и вошел первым. Регина последовала за ним, и Сесиль проскользнула последней.
– Мало похоже на псарню, – заметила Регина, оглядывая небольшую гостиную с парой диванов, укрытых белыми чехлами, и пустующим баром.
– Думаю, Юстас здесь часто отдыхал. Бабушка Виктория рассказывала о нем немного – она застала его в детстве.
– Какая бабушка Виктория? – встряла Сесиль.
– Наша бабушка, – терпеливо объяснил Рудольф, обходя стол с резными стульями – на столешнице скопилось порядочно пыли. – Ты не помнишь?
Сесиль покачала головой и принялась заглядывать под чехлы, поднимая клубы пыли.
Регина прошла дальше, ко второй двери – из-за нее доносилась возбужденная возня.
Десятки голов, увенчанных длинными ушами, тут же повернулись в ее сторону и взорвались нервным высоким лаем.
– О господи, – пробормотала Регина – как же я ненавижу, когда собаки лают просто так.
Рудольф за ее спиной согласно замычал.
Регина присмотрелась и в стремительно сгущающейся темноте наконец увидела хозяина, довольно старого, но не растерявшего импозантности, в простом сюртуке и брюках, заправленных в сапоги. За его крупную ладонь цеплялся Фредерик; впрочем, стоило ему увидеть щенка, все еще сидящего у Регины на руках, как он тут же шагнул вперед, протягивая руки.
– Это мой щенок, – произнес Фредерик неожиданно строго. – Верните его.
Регина растерянно заморгала, но послушалась, присаживаясь на корточки и передавая щенка, который тут же принялся радостно повизгивать, норовя лизнуть лицо мальчика. Тот только уворачивался, не выказывая ни капли удовольствия.
– Прости, – сказала Регина, выпрямляясь. – Мы нашли его на улице.
Мальчик кивнул и вернулся назад к отцу, который слабо улыбался и потирал свою шею пальцами, затянутыми в кожаную перчатку.
– Юстас Блэквуд? – спросил Рудольф; его голос дрогнул. – Дедушка?
Мужчина ничего не ответил, только дотронулся до шеи еще раз.
– Иногда они не говорят, – прошептала Регина, вспомнив свою мать. – Не дави, это бесполезно.
Рудольф кивнул и отступил. Казалось, его настроение мгновенно испортилось. Регина выпрямилась и ободряюще сжала его плечо.
Далеко не всегда мертвые действовали так, как им того хотелось – они не переставали быть отдельными личностями после кончины.
Сесиль нетерпеливо пихнула ее в бок, напоминая о себе. Регина вздохнула.