Она вошла в свою теперь уже бывшую спальню, порылась в шкафу и выудила теплые штаны и свитер – вчера ей было лень переносить все свои вещи в гардеробную, и теперь это оказалось весьма кстати. Ни к чему Рудольфу знать, где лазит его девушка. Переодевшись, Регина пошарилась под кроватью, собирая кольца, закатившиеся особенно далеко. Ощущение тяжести на пальцах всегда ее успокаивало.
Убедившись, что каждое надето туда, где должно быть, она вошла в ванную комнату, щелкнула выключателем и встала, как вкопанная: здесь она была не одна. Борясь с примерзшими к полу ногами, она сделала несколько шагов, прижав ладонь ко рту.
В ванне, полной воды, покоилась она сама – и в то же время нет.
Распущенные волосы покрывалом накрывали спокойную багровую гладь воды, и сложенные на груди руки не шевелились. Спокойное и безмятежное лицо освещалось неровным светом.
Регина моргнула – ванна снова была совершенно пуста.
– Эти видения меня доконают, – проворчала она в попытках заполнить звенящую пустоту хоть чем-то. Как ни странно, это помогло, и напряжение в груди немного спало. Стараясь не сильно вглядываться в отражение в разбитом зеркале, она быстро умылась и протерла заспанное лицо, а потом вернулась в спальню.
Оставалось только ждать.
Регина посмотрела на наручные часы – стрелки запинались одна об другую, и едва перевалили за отметку «три».
Как коварно время! Когда чего-то ждешь, оно непременно замедляется и становится тягучим, как мармелад, но стоит только постараться отсрочить наступление неизбежного – и оно тут же пустится в галоп, высекая из-под копыт искры секунд и минут.
Регине очень нужно было, чтобы время шевелилось побыстрее. Но, к сожалению, у него были совершенно другие планы. А когда появлялось много свободного времени, Регина начинала много думать, и это ни к чему хорошему не приводило.
Себастиан злился на нее. Он больше ни разу не появился за весь остаток дня, и где-то шлялся, наполненный ее силами.
Регина и сама злилась на себя. Еще бы – новый день, новое предательство того, кто даже об этом не подозревал. Рудольф и понятия не имел, что к нему в постель забралась та, что несколько часов назад целовала его собственного давно почившего брата. Мало того, ей понравилось.
Она сравнивала их, вольно и невольно. Такие, как Себастиан, никого не оставляют равнодушными – их или любят, или не переваривают. Их харизма, страсть, метания, каждая из эмоций многократно усиливалась и находила отклик в душах тех, кто с ними общался.
Но был еще Рудольф и его каменная уверенность, способность крепкой рукой вести все дела, несгибаемость в любых обстоятельствах, и прямолинейность, порой даже жесткость несомненно имели вес не меньший.
Себастиан был пеной от шампанского, липкой, взбалмошной, бьющей в голову. Рудольф напоминал виски, который следовало медленно потягивать, продлевая удовольствие.
Регина любила и шампанское, и виски. Как она могла выбрать?
Стрелки едва сдвинулись с места.
Нужно понять, ушла Вероника или все-таки осталась. И что она имела в виду, говоря о вине, которую чувствует?
Здесь ли Корделия и Виктор? Какие еще тени прячутся в доме? Вероника писала, что их очень много – но Регина видела только членов семьи, так кто остальные?
До рассвета еще так долго, и она сейчас попросту теряла время. И чем дольше она сидела на месте, тем больше себя накручивала.
Регина решительно поднялась на ноги.
Теребя кулон, она вошла в гараж и прищурилась, когда включился свет.
Автомобили выстроились в ровный ряд – водитель пригнал седан, брошенный у ресторана, и теперь здесь стало несколько тесновато. Машина Себастиана, танкоподобный джип Серены, еще один черный седан, видимо, принадлежавший отцу, и неприметный серый кроссовер в самом углу.
Регина уставилась на него, продергивая цепочку между пальцами. Было в нем что-то зовущее – нечто манило ее из-за лобового стекла.
Она медленно, как в трансе, добралась до машины, открыла заднюю дверцу и закашлялась – хлынувший из салона поток застоявшегося воздуха пах смертью.
Не было никаких сомнений в том, кто здесь сидел. Рудольф не убрал отсюда ни одного авто, хотя следовало, и еще как.
Вздохнув, Регина села в машину, закрыла глаза и прошептала: