Она снова глубоко вдохнула чистейший воздух, поднялась на низкое крыльцо и не успела взяться за дверной молоток, как дверь открылась, и на пороге показался Рудольф – черный костюм с иголочки сидел на нем просто потрясающе, а в, кажется, хронически усталых глазах, обведенных синевой, плескалась радость.
– Добро пожаловать, Регина. Рад, что ты согласилась принять мое приглашение.
– Поверь мне, я рада не меньше.
Они обменялись рукопожатиями, которые после ночного объятия показались слегка суховатыми, и Регина вошла в огромный круглый холл с потолками, теряющимися где-то высоко.
В газетах писали, что здесь был пожар – именно он унес жизни почти всей семьи, и теперь Регина невольно вспомнила об этом. Должно быть, Рудольф проводил масштабный ремонт, и никаких следов трагедии не осталось. Холл был идеален – высокие стрельчатые окна, блестящий паркет и обшитые дубовыми панелями стены тут же нашли отклик в ее сердце. На полу в шахматном порядке располагалась каменная плитка – натертые до блеска черно-белые квадраты отражали свет люстры.
Широкая лестница гостеприимно открывала путь на второй этаж, а за аркой справа виднелись кожаные диваны гостиной.
Она не смогла отказать себе в удовольствии – восхищенно обернулась, рассматривая каждую деталь стараясь ничего не упустить. Рудольф, несомненно, заметивший ее интерес, мягко улыбнулся.
– Я не ошибся, когда предложил тебе экскурсию в качестве благодарности, не так ли?
Регина в порыве волнения схватила его за руку.
– Это потрясающе! Каково это – жить в таком прекрасном месте?
Рудольф немного смутился.
– Я живу здесь всю жизнь. Уже и не замечаю.
– Ты разрешишь мне сделать пару фотографий холла?
– Разумеется. Сколько угодно. Начнем, если ты не голодна?
Разумеется, она хотела начать немедленно, наплевав на любой голод, о чем сообщила хозяину дома. На его лице проступило нескрываемое удовольствие, и он тут же сделал приглашающий жест рукой, предлагая подняться на второй этаж.
– Его построили мои далекие предки еще в позапрошлом веке. Изначально он был меньше, конечно, но со временем разрастался. Сначала был обустроен чердак, как третий этаж – предки часто давали балы, и всех гостей нужно было где-то размещать. Потом бабушка пристроила оранжерею, а мама захотела террасу, и так далее.
– Ты планируешь тоже что-то добавить?
Рудольф пожал плечами, идя чуть впереди. Регина залюбовалась висящими на стенах картинами. Натюрморты и несколько пейзажей – не совсем подходящие к интерьеру, тем не менее, они не смотрелись здесь лишними и явно были подобраны с любовью. Были здесь и портреты – выполненные в единой цветовой гамме, изобилующие украшениями и богатыми одеждами.
– Вряд ли, – задумчиво протянул Рудольф, подождав, пока она все рассмотрит. – Думаю, этого достаточно. Не могу представить здесь что-то еще. Возможно, я просто буду ремонтировать то, что уже есть. За таким домом нужен постоянный присмотр, иначе он быстро обветшает.
Второй этаж раскинулся перед ней, такой же величественный и красивый, как первый – он был выполнен в той же цветовой гамме и ненавязчиво показывал, что у создавшего его был и вкус, и средства для реализации любых идей.
По правую руку расположилась серия окон, делая коридор похожим на галерею – солнечные зайчики прыгали по паркету, давая цветные отблески от витражного стекла – они напоминали леденцы в круглой жестяной банке, которые Регина в детстве так сильно любила. С левой стороны виднелось несколько дверей, и Регина могла поклясться, что каждая вела в маленький эстетический рай.
Рудольф подвел Регину к одной из них, двойной, и сказал:
– Хочу показать тебе место, бывшее раньше сердцем дома.
Без единого звука тяжелые двери распахнулись, и ее глазам предстала прелестная комната – обитые бледно-голубым шелком стены, такого же цвета диван и несколько кресел. Темные деревянные панели внизу сочетались с массивными шкафами, ломящимися от разномастной литературы. Мельком пробежавшись по корешкам, Регина заметила даже комиксы. На большом низком столике около дивана стопкой лежали яркие коробки с играми и сдвинутые на самый вазочки – наверное, раньше в них лежали сладости. Был здесь и камин, и массивную полку над ним кто-то заставил множеством фотографий в лаконичных рамках. Картину завершал огромный плоский телевизор, совершенно не подходящий по стилю к комнате, и игровая приставка.