– Я говорю абсолютно искренне, – сказала Регина, глядя прямо ему в глаза. – Вчера, когда ты ушел, я испытала такую боль, такой ужас… И сегодня, когда он сказал, что все кончено, я тоже почувствовала боль. Но также и облегчение. Он сделал то, чего я не смогла. Взял на себя такую ответственность.
Рудольф какое-то время молчал, глядя на нее в ответ – должно быть, что-то искал.
– Я тебе верю.
Его рука заскользила под одеялом и переплела их пальцы.
Регина медленно вдохнула носом, не задыхаясь и не захлебываясь – инновационные лекарства, присланные врачом, действительно работали.
Говорить о чувствах больше не хотелось. Не моглось.
– А ведь следующая ночь – рождественская, – задумчиво протянула Регина. – Я даже не заметила, как год почти кончился.
– Неудивительно – мы слишком заняты, чтобы смотреть на календарь, – заметил Рудольф.
Регина хмыкнула.
– Но ведь ты следишь.
– Я, вроде как, должен, я же босс.
– Возьмешь меня в гости в офис, когда мы все решим?
Он ласково дернул ее за пальцы.
– Если захочешь, даже на работу возьму.
– Я подумаю – быть твоей нахлебницей мне нравится слишком сильно.
Рудольф фыркнул.
– Что я слышу? Неужели ты согласна?
– Мне кажется, мы моментально друг другу надоедим, если будем видеться еще и там. Знаешь, извечная рутина, ничего нового и неожиданного.
– Я и мечтать не мог о такой рутине. К тому же, если я тебе надоем, ты можешь просто занять другую комнату – дом большой, мы даже не встретимся.
– Ну уж нет, я хочу тебя видеть, – возмутилась Регина, глядя на его уже сонные глаза и чуть курносый нос.
– В таком случае, я к твоим услугам.
Она опустилась ниже, обхватывая его рукой за талию, и утыкаясь в пахнущую мятой шею. Рудольф опустил руку ей на спину и прижал покрепче, отфыркиваясь от лезущих в рот волос.
Умиротворение и покой заполнили каждую клетку ее тела; быть в его теплых, ласковых объятиях оказалось самой естественной, самой прекрасной вещью на свете – как в тихой гавани после бушующего шторма. Ее корабль был измотан – доски пола раскурочило, а паруса измочаленными тряпками болтались на мачтах – но Рудольф своими собственными руками готовил новые стройматериалы, чтобы все залатать. Регина хотела верить, что она сможет сделать для него то же самое.
Назавтра Рудольф рано уехал на работу, пообещав вернуться уже после обеда. Регина добросовестно проводила его и помахала рукой, глядя в окно в гостиной на то, как он моргнул задними огнями и рванул по дорожке к воротам, видневшимся вдалеке.
Как-то негласно они решили пока не развивать свои отношения и просто размеренно покачивались на мелководье – тень третьего все еще была слишком сильна. Но Рудольф неизменно был заботлив и внимателен, и после разговора проверял ее температуру исключительно прикосновением губ ко лбу.
На сверхъестественном радаре было тихо. Себастиан не появлялся, и Регина прекрасно понимала причину. Им стоило обоим остыть и погоревать о своей общей утрате.
Регина хотела заняться исследованием спален Корделии и Виктора, но двери предсказуемо оказались заперты. К тому же, она вспомнила, что пообещала больше не соваться в эти дела без Рудольфа. Пришлось поискать себе другое занятие, и желательно не слишком энергозатратное.
Оставался нерешенным вопрос подарка для Рудольфа, и его нужно было срочно решать.
Потаскавшись по комнатам, она вернулась в спальню и принялась приводить себя в порядок, поражаясь тому, как сильно может исхудать человек за какую-то пару дней. Болезнь подарила ей полный комплект: зеркало безжалостно показывало и запавшие глаза, и потрескавшиеся губы, а кожа вокруг носа нещадно шелушилась. Чтобы как-то это исправить, пришлось постараться, но в итоге Регина спустилась вниз, выглядя не хуже обычного.
Через двадцать пять минут она уже была в городе, не забыв черкнуть сообщение Рудольфу, чтобы он не волновался; для сохранности здоровья окружающих пришлось нацепить медицинскую маску, но Регина была готова потерпеть временное неудобство – на самом деле, она была согласна и пакет на голову надеть, лишь бы ненадолго выбраться в свет. Вынужденное заточение в доме сводило ее с ума.