– Послушай, – начала было Регина, но не смогла больше ничего придумать.
Рудольф поднял на нее взгляд – уже протрезвевший и очень, очень уставший.
Иногда она забывала, через что он проходил. Для нее это было опасным расследованием, а для него – бесконечным топтанием по непроходящему горю.
Она хотела забрать всю его боль и зарыть под ближайшим кустом.
– Неважно, кто дал тебе жизнь, – сказала она неожиданно для самой себя. – Куда важнее тот, кто был с тобой, кто тебя воспитал. От того, что мы узнали, Виктор не стал для тебя кем-то незначительным.
Рудольф захлопнул альбом с такой силой, будто надеялся запечатать эту тайну навеки – но она уже была раскрыта, уже вырвалась со страниц и витала по комнате.
– Ты права, – согласился он – но Регина видела, что это не помогло. – Думаешь, он знал?
Регина пожала плечами.
– Это можно попробовать выяснить. В конце концов, все станет известно.
Рудольф решительно помотал головой.
– Сегодня мы больше ничего выяснять не будем. Хватит с меня. Ты все еще не поправилась, и мы можем наворотить дел. Пойдем лучше отдыхать.
– Ты уверен? – уточнила Регина, глядя, как он суетливо складывает по местам коробки и закрывает сейф.
– Да, – отрезал он, захлопнул последнюю дверцу шкафа и встал перед ней, нетерпеливо протягивая руку.
Регина не стала настаивать, хотя не чувствовала себя больной или уставшей. Очевидно, Рудольф просил не об отдыхе – но о времени, чтобы переварить очередной раскопанный секрет. Вцепившись в ладонь, она позволила ему вытянуть себя из кресла и поплелась следом, и только когда Рудольф потянулся ключом к замочной скважине, попросила:
– Не запирай, пожалуйста. Вдруг у меня случится видение.
Рудольф не остановился, но, когда щелкнул замком, вложил ключ ей в ладонь.
Молча они прибрались в гостиной и в столовой – унесли остатки еды в холодильник, загрузили посудомойку и допили бутылку – не пропадать же добру. Рудольф снова заблестел глазами и немного расслабился, и когда, оказавшись в постели, Регина обняла его со спины на манер маленькой ложки, он прижался к ее груди и обхватил руку своей, немедленно погружаясь в сон. Регина долго еще чувствовала под ладонью его суматошное сердцебиение.
Утро было невнятным и невыразительным – Регина дважды просыпалась, чтобы убедиться, что еще слишком рано, а когда проснулась в третий раз, Рудольфа уже не было рядом.
По крайней мере, им не придется обсуждать случившееся ночью прямо сейчас – нужные слова в ее голове так и не появились, и Регина понятия не имела, существовали ли они вообще.
Она потрогала соседнюю подушку, убедилась, что она давно остыла, потом дотянулась до телефона и, подслеповато щурясь, позвонила.
– Почему ты меня не разбудил? – проворчала она, едва услышав бодрое «алло?».
Рудольф хмыкнул. Послышался сухой стрекот клавиш ноутбука.
– Ты так хорошо спала, я решил, что тебе стоит отдохнуть.
– А я так люблю наши совместные завтраки… И я не вручила тебе подарок.
– Я в кабинете, ты можешь прийти, если соскучилась.
– Ладно, – ответила Регина, зевая в кулак.
Закончив разговор, она спустила босые ноги на ковер и потянулась, морщась от холода – Рудольф не мог спать в жаре, и обычно Регину это устраивало, но не когда она просыпалась в одиночестве, лишившись своего обогревателя.
Нашарив на заваленной барахлом тумбочке очки, Регина потащилась в ванную, по дороге переключая кондиционер и распахивая шторы.
Душевая все еще была мокрой – должно быть, Рудольф встал совсем недавно. Регина, мурча незатейливую песенку, включила воду и удовлетворенно охнула, когда тугие струи ударили по спине. В ее старой квартире был по-настоящему дерьмовый напор воды, но здесь им можно было пригвоздить к стене – и это ощущалось восхитительно.
Гель для душа, скраб, шампунь, маска для волос – Регина потратила добрых полчаса, прежде чем наконец отогрелась, а потом выползла наружу, стерла с зеркала влагу и уставилась на крупные капли, бегущие вниз.