– О чем ты? – непонимающе спросила Регина.
– Давай, давай. У тебя все равно вот-вот будет шах и мат. Вставай.
Регина послушно поднялась на ноги вслед за Вероникой – и в следующее мгновение они уже вышли из дома и встали посреди заснеженного поля – искрящийся снег сливался с могильными камнями, и их практически не было видно.
– Мы снова там, – пояснила Вероника, пока Регина оглядывалась: пропал и дом, и остальные постройки, и даже от сада ничего не осталось – только лес начинался невдалеке. – Наше совместное астральное путешествие.
– Это что такое?
Вероника досадливо цокнула языком.
– Я младше, так почему я знаю больше тебя?! Берись за свое образование, пока не поздно!
Регина проглотила претензию – а что ей оставалось делать? Вероника была права: за столько лет она могла бы и получше изучить вопрос, а не стараться прикрыться от своего дара за таблетками и самовнушениями. Возможно, сейчас от нее было бы больше проку.
– Так здесь было раньше – до того, как все началось. И уже сейчас видно, что живым здесь не место. Ведь что такое кладбище? Это место упокоения. Это место, где люди плачут по родным, которые были им дороги. Место, где проливаются слезы и боль. Вспомни матерей, которые прыгают в могилы сыновей. Вспомни о женах, которые потеряли любимых мужей. Кладбище – место, где колдуют, совершают черные ритуалы. Где ссорятся из-за наследства, пока земля не успела осесть и пьют, заливая горе. Ты представляешь, сколько всего здесь происходило? Сколько всего накопилось?
– И посреди этого строится поместье, – продолжила Регина ее мысль, не в силах оторвать глаза от ровной блестящей глади. – Выкапываются надгробия, гробы и кости, и сваливаются туда, где их не найдут, чтобы не мешали. Знаешь, я езжу на кладбище к матери раз в год – не могу чаще. Мне там жутко. А потом, когда ложусь спать, то долго не могу заснуть – на ум приходит это множество ужасных мыслей, и я чувствую тревогу, порой даже ужас. А Блэквуды жили среди этого добрую сотню лет.
– Мариса перед смертью повторяла, что дом станет ее могилой, – напомнила Вероника. – И так в итоге и стало – она даже в последней воле указала, что хочет быть похороненной здесь.
– Она привязалась к этому месту – и в прямом, и в переносном смысле. А следом за ней и все остальные. Как-то давно я была в путешествии и стояла на краю обрыва. И чем дольше смотрела вниз, чем больше меня тянуло туда. В какой-то момент мне даже показалось, что я хочу прыгнуть. Это место засасывало меня, как в воронку. Что если это место – тоже воронка?
Регина принялась искать на лице Вероники понимание и согласие – но она смотрела мягко и снисходительно, как мать, которая наблюдает первые шаги своего ребенка, еще совсем неуверенные и неуклюжие, но обещающие стать чем-то большим. Это выражение ей не подходило; так должны смотреть взрослые женщины, но никак не подростки. И все-таки, она смотрела.
Не в силах выносить этот взгляд, Регина отвернулась.
– Значит, они балансировали прямо на краю, и только чудом держались, – пробормотала она, глядя на снег – далеко впереди он смешивался с голыми серыми стволами деревьев и терял свою девственную чистоту.
– Да, а потом появился Себастиан, который полез прямо к ним и всколыхнул то, что и без того было потревожено.
– Думаешь, он был обречен? – выдавила она, едва сдерживая горечь, жгущую горло.
– Я ничего не думаю, – терпеливо ответила Вероника. – Рядом с ним не оказалось никого, кто смог бы это увидеть и спасти его, вот и все.
– О господи…
Огромная вина затопила ее горло.
Если бы она начала развивать свой дар. Если бы она приехала раньше и познакомилась с ними. Может быть – всего лишь только может быть – она смогла бы им помочь.
Регина прижала ладонь к задрожавшим губам и неразборчиво спросила:
– Ты думаешь, что-то еще можно исправить?
Вероника пожала плечами.
– Всегда можно, пока ты еще жив.
– Извини. Я тут так сильно расклеилась, и размазалась, когда ты…
– Мертва, – закончила за нее Вероника. – Не смотри так, у меня было время привыкнуть, хоть Рудольф и таскался на кладбище и ко мне в комнату каждый божий день и мешал. С детства я видела мертвых, как ты – у меня к этому несколько другое отношение. Когда нет живых друзей, сгодятся любые. Так что все в порядке, правда.