– В последнее время моя жизнь здесь свелась к двум вещам, – произнесла она с мрачным весельем, – подъему с дерьмовым самочувствием и бешеной активности по ночам. Не хочу жаловаться, но это начинает утомлять.
Вздохнув, она глотнула еще немного и задумчиво посмотрела на букет нарциссов – он был все так же свеж, как будто его только принесли.
– Я принял решение, – сказал Рудольф так решительно, что Регина тут же переключила на него все свое внимание. – Как только сойдет снег, сюда прибудет бригада: разберет часовню, проверит здесь все. Я хочу, чтобы они откопали всех, кого только можно, и перезахоронили.
– Прошло много лет. Вряд ли что-то осталось, – осторожно заметила Регина.
Она знала, что что-то точно придется делать, и сама планировала начать такой разговор, однако Рудольф опередил ее. Была ли такая решимость хорошей или он снова развивал бешеную активность, чтобы заглушить боль внутри? Регина пока не знала правильного ответа.
– Я успел прочитать об этом, – откликнулся Рудольф, – на множестве сайтов говорится, что скелеты могут разложиться, а могут нет. В конце концов, кости мамонтов находят до сих пор!
– Ты прав, прав, – она тут же пошла на попятную, видя, как он разгорается. – Это огромный пласт работы, ты ведь понимаешь?
Он небрежно махнул рукой.
– Это не проблема. У нас будет полно времени, да и к тому же я не смогу просто оставаться здесь, зная…
Его речь прервалась; он сгорбился и потер руками посеревшее от усталости лицо.
– Ты совсем не спал, не так ли? – спросила Регина, осторожно поднимаясь на ноги, чтобы в два шага подойти и присесть на подлокотник. Рудольф тут же с удовольствием подставил голову ей под руки, позволяя прочесать пальцами спутанные волосы.
– Нет, – он облегченно выдохнул и развалился в кресле, когда Регина чуть надавила ему на виски и опустилась к затылку, массируя. – Боялся, что ты… Ну, знаешь, перестанешь дышать. Но Себастиан все твердил, что ты в порядке, просто у тебя сели батарейки. И я чертовски рад, что ты проснулась. Все ведь правда хорошо?
– Да, – подтвердила Регина, стекая ему под бок и прижимаясь крепче. – Все правда хорошо. Я чувствую себя отлично, только хочу в душ и умираю от голода.
Рудольф обнял ее за плечи, и рассеянно заскользил ладонью по предплечью, забормотав:
– То, что они сделали ночью – я имею в виду Блэквудов – было похоже на какое-то колдовство. Они касались тебя, и на глазах становились прозрачнее и прозрачнее. Так жутко – но так красиво.
– Они в самом деле делали это? – удивилась Регина. – Я думала, что это мне привиделось, но я вообще была не в себе.
– Да, я заметил. И Себастиан чуть не свихнулся. Я никогда не видел его таким, как вчера. Он тоже сидел со мной и ушел только утром.
Регина хотела было рассказать ему, что не только они вдвоем присматривали за ней этой ночью, но передумала – ни к чему бередить свежие раны. Рудольф увидит Веронику сам, когда придет время, она же ему пообещала.
– Знаешь, – сказала она вместо этого, – теперь все будет по-другому. Мне больше не придется тратить столько сил на раскрытие тайн – возможно, нам понадобится перевернуть вверх ногами несколько архивов или чего-то такого, но это куда проще, чем смотреть в прошлое в буквальном смысле. Ну, еще разобраться с толпой призраков, которые были здесь до вас.
– Так получается, теперь семью ничего не держит? – спросил Рудольф осторожно.
– Я думаю, нет – по крайней мере тех, кто умер раньше. И осталось только помочь им отправиться туда, где уже давно уготовано место.
Рудольф больше ничего не сказал – впрочем, Регина почувствовала, как он потяжелел, и опустил плечи вниз.
– А что же Басти и остальные? – выдавил он глухо – пальцы, облепившие лицо, мешали ему говорить.
– Я поговорю с твоими родителями, чтобы восстановить картину, и тогда смогу сказать точнее.
– Ясно, – бросил он. – Ладно.
Она слышала от него столько раз, что им стоит поспешить с завершением дела – но как только они действительно подошли к концу, Регина поняла – Рудольф осознал, что совсем скоро останется один и был готов пойти на попятную. Он отлично знал, сколько боли кроется за этим – вот только теперь Регина не собиралась уезжать.