Виктор замолчал. Регина ждала продолжения, затаив дыхание, однако он не спешил возобновлять рассказ и только медленно водил глазами по столу, пытаясь успокоиться.
Тихо тикали огромные старинные часы, прижатые к стене – со своего места Регина сквозь стеклянную дверцу могла видеть, как внутри деревянного корпуса качается длинный маятник. Уже наступил поздний вечер, однако ей не хотелось спать – болезненное ожидание неизбежного, того самого, что давно произошло, будоражило каждую клетку тела, заставляя сжимать и разжимать пальцы на свободной руке.
Она не хотела слышать, что случилось дальше.
– Помнишь, я говорил, что многое в доме требовало ремонта? – отмер Виктор наконец, и, дождавшись кивка, продолжил. – Мы каждый раз ужасно ругались на заедающий замок на дверях гостиной – и в ту же секунду забывали о нем. В самый нужный момент, в то время как в гостиной задыхались мои дети, дверь не открылась – а делали ее на века. Она даже не дрогнула. Я слышал, как Басти кричал и бился, пока не перестал. Я даже не видел момент, когда упала Корделия, было слишком много дыма. Последнее, что я помнил – эта проклятая дверь и стоны за ней.
Виктор бросил карты на стол и уронил седую голову в капкан из сцепившихся рук. Глухие рыдания вырвались из его тяжело вздымавшейся груди.
Регина оцепенела – глаза сухо пекло, но слезы не спешили показываться, чтобы облегчить ее боль. В попытках удержать тяжело стучащее в ребра сердце она обхватила себя руками и прижалась ладонями к лопаткам.
Она видела смерть Себастиана – еще совсем недавно она приснилась ей. Она стояла прямо там и ничего, совершенно ничего не могла поделать. Но это – то, что рассказал Виктор – было совершенно другим. Перед ней сидел отец, который не смог спасти своих детей.
– Так получается, – проскрипела Регина, – что произошедшее – результат множества случайностей?
Виктор вздрогнул; он будто позабыл, что сидел здесь не один. Выбравшись из кокона ладоней, он поднял на нее уставшие глаза и пробормотал:
– Получается, что так.
– И все это время вы тоже были здесь?
– А где же еще нам быть? Но показываться на глаза после того, как я не смог никого спасти… Как я могу? Что я скажу? Проще уж оставаться в тени. Я ответил на твои вопросы?
Она молча кивнула и одним махом допила содержимое своего стакана в глупой надежде потушить болезненно пылающее сердце. Это помогло: резь в желудке отбросила его на второй план.
– Раз так, – Виктор с видимым усилием собрал себя в единое целое и продолжил, – тогда подари мне хорошую партию. И поскорее отправь нас отсюда куда подальше. Довольно шарахаться по этим провонявшим копотью коридорам. Ты сделаешь это?
– Да, – ответила Регина, не узнавая своего надтреснутого голоса. – Да, я это сделаю.
– Хорошо.
Виктор вытащил карты из ее ослабевшей руки, присоединил к колоде и снова принялся тасовать, наполняя кабинет тихим шорохом.
Регина повторно наполнила стакан и смотрела на маятник до тех пор, пока он не привлек ее внимание.
И тогда они сыграли.
Глава 28
В последний день декабря Регина проснулась раньше Рудольфа – пожалуй, впервые на ее памяти. Он все еще крепко спал, развалившись на добрую половину кровати и его медленное глубокое дыхание явно сообщало: в ближайшее время пробуждения ожидать не стоило. Регина ничего не имела против: он тоже устал за эти дни и нуждался в отдыхе.
Немного полежав рядом и пролистав в телефоне последние новости, она встала с постели и торопливо ушла в ванную, чтобы помыться и отогреться – Рудольф снова выстудил всю спальню своим извечным кондиционером.