Себастиан переступил с ноги на ногу и сунул кулаки в карманы брюк.
– И зачем?
Господи, он был таким упрямым.
– Потому что я не успела попрощаться с мамой. Я даже не помню, о чем последнем мы с ней говорили. Да и потом… А у вас такая возможность есть. Я написала Рудольфу записку об этом. Я узнала по-настоящему много о вашей семье за это время и мне кажется, что вам нужен этот разговор. Наконец услышать и понять друг друга. Пожалуйста, Басти. Может, это ваш последний день вместе.
– И я бы предпочел провести этот последний день с тобой! – выплюнул он так, будто злился на нее – но на самом деле он был расстроен.
– У нас будет время для этого, я обещаю, – она с болью вытолкнула эти слова, заставив окаменевшее лицо Себастиана чуть смягчиться. – Боже, ты такой… дай, я помогу.
Рука сама потянулась ему навстречу – Регина даже не успела понять, как это произошло.
Себастиан покачал головой.
– Нет, – сказал он, мягко обхватив ее пальцы, сворачивая в кулак и отпуская. – Ты не моя портативная зарядка. Я попрошу тебя об этом еще только раз – чтобы обнять на прощание. Раз уж у нас будет для этого время.
– И ты…
– Да, – он снова перебил ее, но уже спокойнее. – Я сделаю, что смогу.
– Спасибо. Правда, спасибо.
Регина подалась вперед и мягко обняла его невесомые плечи. Себастиан помялся, но все-таки коснулся ее талии кончиками пальцев, отправляя стайку мурашек по позвоночнику.
Было еще довольно рано, когда Регина, потирая красные щеки, вошла в кофейню, звякнув колокольчиком на двери. Столики пустовали; лишь одинокая парочка сидела в углу, гремела вилками об тарелки и периодически взрывалась смехом. Регина выбрала место у окна, сунула ноги под стол и чуть ослабила узел на шнурках ботинок, а после открыла меню и уставилась на ровные ряды текста: овсянка с фруктами, омлет, панкейки…
Рассеянно заказав завтрак, она сморщилась от очередного приступа хохота и заткнула уши наушниками, включая музыку, которую часто слушала, пока шла на работу. Спустя несколько минут официант принес большую чашку капучино и Регина, поблагодарив его кивком головы, погрузилась в собственные мысли, глядя сквозь стекло на медленно оживающие улицы.
В преподавательской, где еще совсем недавно она проводила свои перерывы между парами, заливаясь горьким кофе, стоял аквариум – большой и громоздкий, он занимал стол в самом центре и был ответственностью каждого из тех, кто там присутствовал. В нем жили рыбки гуппи – юркие и разноцветные, они шустро гонялись за крошками корма, который им сыпали, и просто жили свою жизнь, даже не думая о том, что за ними ежедневно кто-то наблюдал. Для них не существовало приятных или неприятных людей – только те, кто заносили щепоть из пальцев над аквариумом.
Иногда, когда в преподавательской больше никого не было, Регина любила присесть напротив стекла и посмотреть за тем, как они скользят среди пузырьков воздуха или прячутся в водорослях, окружающих коряги. Это ее успокаивало – непонятно почему, но так оно и было. И все проблемы на короткое время казались такими далекими и незначительными.
Она будто снова оказалась там – только смотрела сквозь стекло на торопящиеся куда-то фигурки людей. Укутанные и в куртках нараспашку, в шапках и без, они шли и шли мимо нее, притаившейся у окна, и даже не замечали жадный взгляд, провожающий до самого угла улицы. Все больше и больше – они несли пакеты и коробки, запоздавшие елки, вели за руку упирающихся детей и тащились за поводками, сдерживающими собак…
За делами Блэквудов Регина совсем позабыла о том, что есть окружающий мир – все еще прекрасный и завораживающий. Каждый день тайны, секреты, сомнения и разговоры с мертвыми – видел бог, она разбиралась в этом с истинной страстью, но всему был предел. Регина устала. И вот теперь, совершив свой маленький побег, она сидела здесь, в этой уютной кофейне, пропахшей кофе и сладкими сиропами, и просто отдыхала от всего, окружавшего ее в последние недели. И это было просто хорошо.
Она вернется, ну конечно, она вернется. Снова захлопнет за спиной входную дверь, переоденется в домашнее и войдет в гостиную, чтобы окончательно решить вопрос, и поставить на этом точку. Но сейчас она просто дожидалась свой завтрак и была спокойна.