– О, так я помешала, – с сожалением протянула Регина, на что Рудольф помотал головой:
– Нет-нет, ты приехала вовремя. У нас было достаточно времени. Басти не даст им подраться – он сегодня какой-то вдохновленный.
Значит, он действительно сделал то, что пообещал. Оставалось надеяться, что семейство было достаточно научено горьким опытом, чтобы не раздувать в очередной раз костер войны.
Регина отпустила Рудольфа из объятий и подошла к окну, глядя на медленно кружащийся снег – к вечеру мороз отступил и начался снегопад. Она любила такую погоду – крупные хлопья в свете фонарей, скрип под подошвами ботинок, тишина…
– Мы ведь сделаем это, да? – раздался неуверенный голос Рудольфа из-за спины.
– Да, – ответила она, с усилием затолкав протест подальше, куда-то за ребра. – Ближе к полуночи.
– Я ничего не заказал для празднования нового года.
Регина обернулась – Рудольф так и стоял там, где она его оставила, и выглядел ужасно потерянным. Это читалось в закушенной нижней губе, в туманно-серых глазах, даже в том, как он держался обеими руками за стол, словно пытался заземлиться.
– Я думаю, мы вполне сможем обойтись своими силами, – попыталась она утешить его. – Если будем в настроении.
– Но нам же нужно будет поужинать. Ты устанешь после этого, – он неопределенно махнул рукой, – всего.
– О, милый…
Хотела бы она найти подходящие слова и действия, чтобы уменьшить его боль, забрать ее насовсем!
Может, она ошиблась. Может, ей стоило сделать это быстро, никого не предупредив – не просто так никто не любит долгие растянутые прощания. Но она действовала из лучших побуждений, когда предлагала дату, и теперь было уже поздно что-то менять. Разве что она могла отвлечь Рудольфа, ее бедного настрадавшегося Рудольфа, от тревожного ожидания. И раз он так отчаянно подавал сигналы, она собиралась сделать все в лучшем виде.
Регина решительно потянула со стола пакеты, освобождая пространство.
– Давай поступим так: я схожу переоденусь, и мы приготовим отличный ужин. И вообще проведем время хорошо. Что скажешь?
– Я согласен! – он тут же подхватил ее настрой; на лице появилась робкая улыбка, а пальцы перестали добела сжиматься.
И так Регина поняла, что все делает правильно.
К счастью, Рудольф не пошел за ней наверх, а остался дожидаться в кухне, занятый поиском рецептов – так Регина получила немного времени, чтобы сесть на край кровати и прижать к глазам ладони, стараясь успокоиться – однако слезы, преодолев слабую преграду, все равно поползли по щекам.
Не только Рудольфу было тяжело – она тоже должна была кое-кого потерять этой ночью. Провести через ворота, отпустить, упокоить, в конце концов, помочь переродиться – хотя она понятия не имела, возможно ли это – а по факту отправить его туда, где уже никогда не сможет увидеть. И пусть чертово время хоть трижды пришло, она не хотела этого делать.
Его пышущие страстью глаза, его кривая улыбка, говорящая о большем, чем даже голос, его смех и злость. Музыка, льющаяся из-по тонких пальцев – скоро всего этого не останется.
Она должна была оставаться сильной – ради Рудольфа и всех тех, кто понятия не имел, что им предстоит. И Регина была таковой, день за днем – но стальная выдержка вдруг превратилась в стеклянную и уже покрылась сетью трещин.
Руки дрожали, глаза горели, а искусанные губы болели – но это не шло ни в какое сравнение с пульсирующим сердцем, теснящимся в груди.
Была ли она спасителем все это время? Или же палачом, занесшим топор над головой?
Регина вздрогнула, ужаснувшись собственных мыслей, и решительно встала, собираясь умыться – тушь с глаз попала даже в рот, и показываться перед Рудольфом в таком виде было совершенно нельзя.
Она спустилась на первый этаж спустя пятнадцать минут – посвежевшая, с мягкой улыбкой, плавающей на лице, как кувшинка в пруду – от глаз, путаясь в тонких морщинках, и к губам.
Все было хорошо.
На кухне немного сменилась атмосфера: Рудольф включил верхний свет и музыку, зажег пару ароматических свечей, и хоть практическая нужда в них отпала, тонкий запах хвои и апельсинов пришелся кстати. Снегопад за окном усилился, и теперь сквозь крупные тяжелые хлопья едва прорывался свет уличных фонарей.