Когда все закончилось перед тем, как уехать из города, Регина пришла к ней и обо всем рассказала, и они просидели рядом целый вечер, то плача, то улыбаясь. После этого что-то изменилось между ними – их отношения потеплели и наполнились прежними чувствами – разве что несколько повзрослевшими.
Бриджет бывала здесь довольно часто – но не в последние несколько месяцев. Сначала Регина то была занята, то неважно себя чувствовала, а потом Бриджет уехала в гости к детям и задержалась там на долгое время, не в силах расстаться со внуками – последнему едва исполнилось несколько недель. Так что теперь Регина сгорала от нетерпения обсудить с ней все новости.
– Привет! – воскликнула Бриджет – шумная, переполненная эмоциями.
– Привет, тетя Бриджет! – она тут же отставила ноутбук на столик, освобождая колени. – Что-то я заработалась.
Это было привычным делом в семье Блэквуд – засесть над проектом и забыть о времени, так что Бриджет только махнула рукой и рухнула в соседнее кресло, протягивая ступни к огню – несмотря на солнечную погоду, на улице стоял собачий холод.
– Как ты хорошо выглядишь! Замужество тебе явно к лицу!
Регина хмыкнула – она слышала эту фразу уже с десяток раз.
– И ты тоже. Как крошка Крис?
Бриджет тут же оживилась: поболтать о многочисленных внуках она была готова в любое время дня и ночи.
– Прекрасно! Делает то, что положено новорожденным: ест, спит, кричит и пачкает пеленки. Но подробнее расскажу за ужином – наверняка Рудольф тоже захочет послушать!
Регина бросила быстрый взгляд на часы, опоясывающие запястье.
– Он скоро уже приедет. Когда я звонила ему, он собирался выходить из офиса.
– Так какие новости? – нетерпеливо спросила Бриджет. Регина предупредила ее, что хочет кое-что сообщить, так что она, должно быть, вся извелась.
Регина спихнула с колен мягкий плед и принялась выбираться из кресла, бросив:
– Я лучше покажу.
Стоило ей выпрямиться, и глаза Бриджет прикипели к ее округлившемуся животу; Регина поправила драпировку на платье и улыбнулась.
– О, – протянула Бриджет и вскочила на ноги, заключая ее в порывистые, но все-таки осторожные объятия. – Так вот в чем дело. Поздравляю! О господи, какое счастье! Рудольф, должно быть, в восторге?
– Разумеется, – подтвердила Регина, сжимая ее острые лопатки, чтобы после отпустить и с удовольствием найти искреннюю улыбку на испещренном морщинками лице. – Признаться, я и сама в восторге. В какой-то момент я просто сказала ему: давай заведем ребенка! И вот, что у нас вышло. Жду не дождусь, когда в доме наконец станет шумно.
– О, моя милая, – протянула Бриджет со смехом, отстранившись и вернувшись в кресло, чтобы из рук Стивена чашку кофе (он обворожительно улыбнулся, заставив ее чуть смутиться), – поверь, ты вскоре устанешь от этого и будешь искать тихий угол.
Регина пожала плечами.
– Пусть так. Но это будет хорошая усталость. Мы не хотели никому говорить, пока он не окрепнет, но теперь, думаю, можно.
– Он? Это мальчик?
– Да! Мы уже думаем над именем. Рудольф объявил: никаких больше повторяющихся имен в семье! – она махнула рукой, едва не сбив со столика недопитую чашку с чаем. – А я сказала, что, раз я его ношу, то мне и выбирать.
– В этом есть смысл! А он что ответил?
Регина зарделась; ее руки естественным образом легли поверх живота и нежно огладили, успокаивая сильный толчок.
– Ты же знаешь его… Он просто счастлив, и это так сильно видно, что я каждый раз еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться, так сильно я за него рада.
Бриджет коротко кивнула, потянувшись за чашкой.
– Весь город считал его человеком-роботом: недостаточно горевал по потерянной семье, затем по удочеренной девочке, зарабатывал кучу денег и так далее, и тут ты открыла мне его с совершенно другой стороны. Знаешь, когда ты рассказала мне обо всем, что здесь происходило, я была в ужасе, но что еще важнее, я так сильно сочувствовала ему. И теперь я смотрю на вашу семью и думаю: вот он, идеальный союз.
Регина вздохнула и отвела взгляд, наблюдая за золотистой пылью, кружащейся в воздухе. Откуда-то доносился звон посуды – должно быть, Элоиза накрывала на стол.
– Раньше я думала, что мне нужна любовь, которая подобна взрыву – с ярким заревом, сносящая все на своем пути. Роковая. У меня была такая любовь, – ее лицо омрачилось, – и я была вынуждена ее отпустить. Рудольф совершенно не такой, он скорее, как теплая батарея – стабильно-теплый, никогда не обжигающий. Его любовь научила меня многим вещам – как и моя научила его. И это – лучшее, что могло с нами случиться.