– Сверни тут направо, – попросила Регина вдруг, до того занятая поиском подходящей песни.
– Зачем? – озадаченно спросил Рудольф, но послушался.
Машина заскользила вдоль одинаковых домов – где-то горел свет, а где-то нет.
– Сейчас увидишь, – ответила она отстраненно, терзая перчатки, сложенные на коленях. – Останови вот тут.
Затормозив, Рудольф покрутил головой, рассматривая дома – какие-то остались неизменными, такими, какими Регина их помнила, иные были перестроены и перекрашены. Высоченные вязы отбрасывали на тротуары тенистые кружева, стоя на пути света фонарей.
– Что здесь? – спросил он нетерпеливо.
– Мой бывший дом, – просто ответила Регина и первой вышла из машины, натягивая на голову капюшон.
Здесь никто не убирал листву, никто не выбривал триммером траву; все выглядело заброшенным. Регина, прищурившись, рассмотрела на заборчике табличку «продается».
Значит, никто здесь после нее не прижился.
Воровато оглядевшись по сторонам, Регина убедилась, что никто на нее не смотрит, и двинулась вперед, слыша, как за спиной Рудольф хлопнул дверцей машины.
Был ли он все еще там?
С беременностью скорость ее передвижения несколько замедлилась; запыхавшись, она повисла на невысоких воротах, заглядывая во двор. Старые скамейки у крыльца совсем покосились под тяжестью своих лет, и засохший плющ почти полностью скрыл облупившиеся без ухода стены. Окна были слепы под плотными занавесками – впрочем, тут же робко шевельнувшимися.
Регина знала его – того, кто смотрел на нее из-за них. Помнила. Когда-то боялась.
То время давно прошло, и теперь все, что плескалось в ней, было жалостливым.
Она вытянула руку и поманила его, пробормотав:
– Много лет ты здесь маешься. Пойдем, я проведу тебя.
Ей пришлось повторить три раза, прежде чем что-то коснулось пальцев – холод был ощутим даже через плотную кожу.
Она распахнула двери – и тонкая зыбкая тень мелькнула мимо, тут же испаряясь.
Вот и все.
Она посмотрела на дом в последний раз. Ей показалось, что он вдруг стал светлее, будто стены наконец покрасили. Как будто немного посвежел, стал легче.
Ей вдруг захотелось, чтобы сюда приехала большая семья – шумная и веселая. Чтобы дом снова ожил – как когда-то давно.
Должно быть, теперь он получил на это шанс.
Регина погладила облезлые доски, прощаясь, и пошла обратно, потирая руки.
Эта глава ее жизни наконец была вытащена из черновиков и окончена.
– Ты забрала его, да? – спросил Рудольф – он стоял на полпути между забором и машиной и заинтересованно смотрел на нее. – Того, кто пугал тебя в детстве.
Регина пожала плечами.
– Когда-то же надо было это сделать. Это единственный пустующий дом на улице. Знаешь, я так хочу мороженого… Дома осталось?
– Кажется, нет, – нахмурился Рудольф, открывая для нее двери. – Но это исправимо.
Регина рассеянно угукнула; застарелые страхи на короткое мгновение захватили ее, но уже ускользали прочь вместе с их причиной.
Рудольф плюхнулся на соседнее сиденье.
– Ну что, в магазин и домой?
Регина расстегнула куртку, взяла его за руку и приложила к трепещущему от толчков животу, наслаждаясь тем, как взволнованно расширяются его глаза.
– Да, – с улыбкой кивнула она, – в магазин и домой.
Конец