Рудольф мало рассказывал об этой женщине – лишь то, что она была намного младше мужа, и вышла за него не по любви, но позднее смогла вырастить в груди нежные чувства и сильно тосковала после его смерти.
И даже сейчас, спустя столько лет после ее смерти, тоска тяготила душу уже Регине, хотя она даже не была знакома с этой женщиной, и не была частью ее семьи. Видеть это одинокое надгробие, окруженное деревьями, было то же самое, что смотреть со стороны на свою собственную жизнь, лишенную партнерства и отношений.
– Я обязательно приду еще раз, – пообещала Регина, выпрямившись, – и принесу красивые цветы. Надеюсь, вы любите розы?
Ее вопрос остался без ответа, но когда Регина пробиралась обратно сквозь частые стволы, в спину ей подул теплый ветер, и она сочла это хорошим знаком.
Выбравшись обратно, она зашагала по скользкой траве, медленно переставляя ноги, боясь упасть. Уже практически выбравшись, Регина услышала невдалеке грустный вой, практически плач – такие звуки обычно издавали щенки, которых не покормили.
Невидимая рука сжала сердце Регины и потащила прямо на звук, за особняк, туда, куда выходили окна ее спальни.
Там могла быть целая стая, которая жаждала сырого мяса и запросто расправилась бы с ней в несколько укусов, но прямо сейчас это ее не волновало: брошенный ребенок взывал о помощи, и Регина не собиралась бросать щенка в беде.
Он обнаружился под огромным пожухлым рододендроном – мокрый, с висящими почти до земли ушами и бесконечной печалью в пока еще темно-синих глазах. Не мешкая, Регина схватила щенка на руки и завернула в свое пальто, ойкнув, когда шерсть намочила ее тонкий свитер.
– Ради тебя я жертвую кашемиром, – сказала она, стараясь не обращать внимания на то, что он тыкается ледяным носом прямо ей в ключицы и шумно фырчит.
Боже, если он ничей, то она заберет его с собой, и у нее будет своя собака. Столько лет она мечтала о домашнем животном, но не брала, боясь, что не сможет позаботиться о нем как следует! И теперь, если сама судьба дала щенка ей в руки, кто она такая, чтобы отказываться? Он ведь сидел здесь совсем один и так горько плакал! Но стоило взять его на руки и опустить пальцы на лохматую макушку, чтобы приласкать, как он тут же успокоился и притих, с удовольствием пожевывая толстый воротник пальто.
Полная решимости, Регина поднялась на ноги и направилась к особняку, воркуя:
– Рудольф же нас не прогонит, правда? Думаю, нет. Ты будешь хорошо себя вести, и я накормлю тебя и научу командам, вроде «сидеть» и «фу», и ты не будешь мешать…
Не глядя под ноги, она споткнулась о выступающий камень и нечаянно разжала руки. Щенок, лишенный поддержки, выскользнул из-под полы и тут же рванул прочь, весело тявкая, и скрываясь в кустах. Регина побежала следом, крича:
– Подожди, ты куда? Я же хочу тебе помочь!
Но его и след простыл. Регина искала его до тех пор, пока не начало темнеть, оглядела каждый закуток и вымазалась в грязи и траве, но не нашла никаких следов: он пропал окончательно. И только когда дом озарил свет фонарей, она наконец очнулась и побрела обратно, изо всех сил стараясь не расплакаться: потерять только что обретенную надежду на четвероногого друга было неожиданно больно.
Как он будет один в темноте? Такой крошечный, голодный и мокрый, он вряд ли протянет долго. Но территория была так огромна, что найти его не представлялось возможным. Оставалось надеяться только на то, что мама вернется за ним.
Уставшая, грязная, она вползла в холл, предательски хлюпая носом, оставляя за собой цепочку следов. Озябшее лицо закололо, когда тепло дома коснулось щек и носа.
Из столовой выглянул Рудольф, вытирающий руки полотенцем.
– А вот и ты!
Он внимательно оглядел ее замершую фигурку и спросил изменившимся голосом:
– Что случилось, почему ты вся в грязи? Где ты была?
Предохранитель Регины сорвался в тот же момент.
– Я потеряла щенка… – пробормотала она, начиная реветь. Рудольф тут же оказался рядом и обхватил ее своими худыми руками, позволяя пачкать рубашку. Регина уткнулась носом ему в плечо, икая.
– Какого щенка? Где ты вообще его нашла? – недоумение в голосе не мешало ему размеренно гладить ее трясущиеся плечи, по кусочку снимая напряжение и горе.