Закончив с завтраком, они неторопливо вышли на широкую оживленную улицу, и направились в сторону ближайшего бутика – Блэквуд, похоже, заранее все предусмотрел, и теперь только что не подталкивал Регину в сторону нужного здания, не забывая придерживать ее за локоток – пару раз она поскользнулась на мокрой брусчатке и чуть не упала.
Вывеска на стеклянной двери была Регине хорошо знакома, и она было отступила, сомневаясь, но Рудольф уверенно потянул ее за собой и ласково улыбнулся спешащей им навстречу девушке.
– Доброе утро. Мистер Блэквуд! Прошу сюда! Давно вас не было!
– Доброе утро! А будьте добры, устройте нам, как в «Красотке»!
Регина закатила глаза и ничего не сказала, сдаваясь на его волю – если ему так хотелось поиграть в фею-крестную, она сможет ему это позволить.
Стоило признать – отдельный зал, куда их привели, был шикарный: высокий потолок, диваны, обтянутые скрипящей бежевой кожей, музыка отовсюду и зеркала, зеркала… Консультант в умопомрачительно узких брюках принес им шампанское и крохотные пирожные, и Регина, начавшая было опасаться, что ее фигура будет выглядеть не слишком красиво, упакованная в такие бешеные деньги, увидев на макушке корзиночки малышек-бабочек, не смогла себе отказать – с вороватой улыбкой положила одно в рот, запила шампанским и блаженно улыбнулась, ощущая, как на языке лопаются пузырьки.
– Я думала, в такие места нужна предварительная запись или что-то в этом роде.
Рудольф отпил шампанского, следуя ее примеру – в десять утра – и лениво ответил:
– Просто у тебя влиятельные друзья.
С такими плюсами было трудно спорить.
А дальше все слилось в один калейдоскоп – мягчайший бархат, скользящий между пальцами шелк и тончайшее кружево, которое, казалось, сплели ангелы на небесах… Джозеф – так ведь? – неустанно подливал в бокал, и изначально шаловливый Рудольф сдался окончательно – сверкая алыми пятнами на щеках, он кругами скользил по залу, умудряясь не споткнуться ни об один ковер, и неустанно предлагал самые красивые, на его взгляд, платья. Разрезы до талии, прозрачный верх, ряд крохотных пуговиц – Регина была погребена под ворохом цветастых тканей, и, хохоча, даже не собиралась оттуда выбираться.
Она вдруг почувствовала, что в этом тяжелом, пахнущем дорогими духами коконе, ей так комфортно, как больше нигде в этом мире.
В четыре руки Джозеф и Рудольф мягко затолкали ее в огромную примерочную, следом вкатили стойку с платьями в пол, расставили на диванчике несколько коробок с туфлями и оставили в одиночестве расстегивать пуговицы на рубашке. Журавль на рукаве смотрел на нее, и в его бусинках-глазах отражалось грустное понимание.
– Да, дорогой, я тоже буду скучать, – вздохнула Регина, снимая брюки и влезая в первое платье, блестящее, как рыбья чешуя.
В ее голове навсегда останется эта сладкая вата: пальцы Рудольфа, застегивающие ей молнию на спине, легкий смех консультанта, несущей размер поменьше, умопомрачительная шпилька на лаковых лодочках и ощущение безграничного счастья – она самая настоящая принцесса.
– Рудольф, я на таких каблуках смогу только стену подпирать!
– Я не выпущу твоей руки, – твердо сказал он, салютуя ей с дивана бокалом.
Он не выпустит ее руки. О боже.
Регина, снова скрывшись в примерочной, украдкой вытерла повлажневшие глаза, переоделась, и вышла обратно под яркий свет люстр.
Всю дорогу до дома она украдкой поглаживала невероятно нежную ткань, немного расстегнув чехол.
В комнате, помимо свежего постельного белья, пахнущего морозной улицей, ее ждал неприятный сюрприз – в своей извечной беспечности она куда-то подевала пузырек с таблетками и несколько колец. Регина перерыла все свои карманы и сумки, но ничего не нашла, так же, как и рецепт в аптеку.
Это обещало большие проблемы, но пока Регина была нетрезва и слишком счастлива, чтобы задумываться о таких пустяках. Вот кольца было действительно жаль – несмотря на их потертость и не слишком презентабельный вид, они придавали ей спокойствия и уверенности.
С тоской подумав о том, как сильно не хочется напрягать Рудольфа еще и с этим, она отправилась приводить себя в порядок – сегодня ей хотелось быть самой красивой.