Рудольф коротко улыбнулся –должно быть, распознал ее ложь. Выражение его лица сменилось на заинтересованное, и в глазах проскользнули едва заметные искорки веселья.
Обращайтесь к лучшему массовику-затейнику города, подумала Регина, она всегда развеселит, даже если вы сидите на похоронах.
– Вы мне нравитесь, Регина, – сказал вдруг Рудольф, болтая в руке стакан. Куски льда лениво сталкивались друг с другом, танцуя в виски. – Вы искренняя.
– Вы тоже приятный собеседник, – честно ответила Регина. Она открыла было рот, чтобы добавить что-то ещё, но подошедший губернатор с супругой ее опередили.
Они выглядели совсем не так, как на фото в газетах – меньше нарочитого лоска, больше усталости в и под глазами. Однако, пиджак губернатора идеально висел на чуть полноватой фигуре, выгодно прикрывая недостатки, и волосы были уложены волосок к волоску.
– Мистер Блэквуд, ещё раз примите наши соболезнования, – грубым, совсем не поставленным голосом сказал он, стоило Рудольфу бросить на него незаинтересованный взгляд.
Его жена красивой, но безмолвной куклой стояла рядом. В тяжёлых бриллиантовых серьгах, надетых не к месту, отражался миллион цветных огней, а на бархате платья не было ни шерстинки. Были ли они на похоронах? Регина не могла вспомнить, как ни пыталась.
– Благодарю, губернатор Эванс, – сдержанно ответил Рудольф, прищурившись.
– Если вам что-то понадобится, любая помощь, вы знаете, где нас найти. Всегда к вашим услугам, в любое время.
Должно быть, он очень хотел умаслить Рудольфа, однако тот так и не сменил выражение на лице, и хоть и ответил на рукопожатие, ответ его прозвучал совершенно холодно.
– Спасибо. Рад, что у меня есть такие связи. Позвольте представить – Регина Харриссон, моя подруга. Она здесь в гостях. Регина, это Джек Эванс и его супруга, Виола.
Рука Эванса оказалась горячей и чуть влажной.
– Рада познакомиться, мистер Эванс. Миссис Эванс.
Женщина едва качнула головой в ответ, но ничего не сказала. Губернатор же улыбнулся снова.
– Взаимно, мисс Харриссон. А сейчас нам с Виолой пора. Ещё раз, Рудольф, любые просьбы, обязательно обращайтесь.
Он отступал спиной вперёд, а его супруга тянулась за ним, будто была на веревочке.
Стоило им скрыться, как Рудольф вполголоса зашипел:
– Спорим, он ждёт, что я попрошу у него помощи подержать мой кошелек?
Регина фыркнула.
– Не будьте так суровы, они просто крутятся в этом мире, как умеют.
Он поделился с ней своими эмоциями так просто, как будто они были знакомы не первый день. Обычно она вызывала доверие у людей, и они охотно рассказывали ей свои секреты, даже не будучи в дружеских отношениях, но чтобы в первую встречу – ни разу.
Может, ему давно хотелось высказаться, а стресс и алкоголь просто развязали язык?
Рудольф надолго замолчал. Он снова потускнел, а глаза наполнились влагой – как по щелчку место гневного бизнесмена занял уставший, растерзанный горем мужчина.
Пока его дёргали на диалог, он был на что-то способен. Но стоило тишине пробраться в их неловкую беседу, и он снова был там, в начинающей сгущаться темноте, рядом с уже закопанным розовым гробом, усыпанным цветами.
Регина смотрела на него – и будто стояла рядом с ним, задыхаясь от слез, пока призрачные тени кружили между колоннами, шепча на ухо о своих горестях. Ещё мгновение – и она закружится вместе с ними.
Регина моргнула и видение исчезло.
Рудольф неподвижно сидел рядом, его дыхание было рваным и прерывистым. Регина решительно взяла его за руку.
– Рудольф, послушайте… Послушай.
Он заморгал часто-часто, роняя на щеки слезы.
– Она будет там в порядке. Думаю, даже в большем, чем здесь. Я знаю, в это сложно поверить, но я уверена, что так и есть. Там нет одиночества и разочарования, нет боли. А ты справишься, даже если ты один.
Регина не надеялась, что это поможет, но Рудольф сжал ее пальцы в ответ и слабо улыбнулся, совершенно не аристократично вытирая нос рукавом.