Во-вторых, одна из официанток раньше училась с Региной в одном классе и ее основной целью на день была не учеба, а постановка рекорда по задиранию Регины, тогда ещё щуплой, с косичками и в очках с толстыми стеклами – большой минус другие не предусматривал.
Злопамятная по природе Регина очень любила сделать свой заказ именно у нее, каждый раз мстительно улыбаясь, видя, как отчаянно она старается выглядеть на свой возраст, хотя предательские морщинки уже исчертили ее невыразительное лицо. Она ее не узнавала – Регина сильно изменилась со школьных времен, и это доставляло ей особенное удовольствие.
Если это была карма, то Регина ее обожала.
Она планировала пробыть в городе еще пару дней – истратить те дни неоплачиваемого отпуска, что остались. Кто знает, будет ли она отдыхать в следующий раз, или снова загрузит себя, лишь бы меньше находиться дома? Обычно она тащилась на работу и во время больничного, и во время отпуска, а порой коротала там выходные, занимаясь перебиранием лекционных материалов и составлением презентаций – чем угодно, только чтобы не сидеть в квартире, чтобы не пытаться разбавить ее душную тишину хоть чем-то. Она привыкла к гулу коридоров во время перерывов, когда была студенткой, и сейчас, будучи преподавателем, по-прежнему находила в них некоторое успокоение. Да и сами студенты были куда интереснее очередного сериала, призванного заполнить пустое время – сначала проверяющие границы дозволенного, потом пытающиеся взять на «слабо», и лишь после этого принимающие правила игры и начинающие работать в полную силу.
Ей нравилось с ними шутливо бодаться, споря о давно минувших событиях. Нравилось устраивать викторины, где победитель получал символический приз в виде коробки вишни в ликере. Нравилось вместе с ними писать научные статьи и выступать на конференциях, яростно защищая перед комиссией труды очередного взрослого, но в душе еще такого маленького ребенка.
Все это показывало, что она нужна. Что она не одинока. Что ей есть, чем заняться, кроме как бесконечно оглядываться назад и плакать по ночам, пропитывая слезами свою дорогущую ортопедическую подушку.
Но если неделя «за свой счет» была ее ежегодным капризом, то обязательный летний отпуск никто не отменял, и с ним еще только предстояло разобраться.
Впрочем, рассудила Регина, закинув в рот последнюю ежевичку с тарелки, на это еще есть полно времени и можно заранее не тревожиться хотя бы по этой причине.
Счет был оплачен сразу, и перед тем, как уйти, она положила в книжечку пару мелких купюр.
Солнце пригревало довольно сильно, и Регина не стала застегивать пальто, позволяя полам хлопать по ногам. Сколько теплых дней выторгует погода, прежде чем сдастся и позволит зиме усыпать все белой крупой и укутать людей в пуховики? Регина собиралась воспользоваться каждым из них.
Мысли о снеге привели ее к Рудольфу – его волосы тоже были белыми. Вчера они привязались друг к другу, пусть совсем тонкой полупрозрачной нитью, но это определенно случилось. Время перевалило за десять, а они все сидели там и сидели, смотрели друг на друга и просто говорили обо всем и ни о чем. Выпившая Регина вываливала на стол между ними первое, что приходило в голову, и такой же нетрезвый Рудольф делился мыслями в ответ – и это было чем-то, что подходило под определение «прекрасно».
Как он там справлялся? Сидел в офисе под кондиционером или шатался по дому, натыкаясь на углы?
А может он, подобно ей восемь лет назад, просиживал часы напролет на кладбище?
Запнувшись на ровном месте, Регина одернула себя – это ее не касается, больше нет. Они ведь больше не увидятся, так стоило ли переживать? В конце концов, у нее было полно своих дел и проблем.
Однако, никакие увещевания не помогли. Снова и снова Регина ловила себя на мысли о том, что вспоминает его худое серое лицо и трясущиеся руки, разливающие виски по стаканам. И каждый раз в ее сердце начинали кружиться острые снежинки скорби, покалывая изнутри.
С усилием она переключилась на сегодняшние планы – здание библиотеки уже показалось впереди. По дороге в город, пока поезд лениво качал ее, дремлющую на своем месте, она придумала тему для своей новой статьи и теперь рассчитывала, что работа поможет перебить мысли о Блэквуде и его семье. В конце концов, где, еще историку искать успокоение? Старые потрепанные документы для этого подходили просто прекрасно.