О красоте этого дома знал весь город – выполненный в готическом стиле старинный особняк становился приманкой для всех детей, веривших в мистику. Регина и сама несколько раз ездила за город, петляя на своем полуржавом велосипеде через густой лес, чтобы сквозь решетку забора полюбоваться на величественное здание, раздирающее своими шпилями небо. Взрастившая себя на готических романах про вампиров она была уверена – если они существуют, то точно живут в доме, подобном этому. К сожалению, сколько бы они ни приезжала туда, никакой бледный красавчик не появился на далеком крыльце – дом вообще в любое время года выглядел мертвым и нежилым, и оттого только более привлекал.
Ее уже практически стертые воспоминания о доме не совпадали с рисунками – должно быть, он достраивался и расширялся не одним поколением. На втором листе явно талантливый художник изобразил что-то вроде крошечной часовни. Наверное, там проводили собственные службы. За неимением лучшего варианта, она принялась фотографировать все, что нашла, оставляя на экране телефона пыльные пятна.
К сожалению, среди листов было не так много информации о внутреннем убранстве и владельцах, поэтому огонек любопытства внутри никак не желал гаснуть, заставляя ее зарываться в документы все глубже, до тех пор, пока желудок не начал откровенно выпрашивать еду, скручивая внутренности, а глаза не заболели, нацепляв пыли, клубящейся в воздухе.
В таком состоянии продолжать поиски было бессмысленно, и она со вздохом встала – вряд ли у нее в ближайшее время будет возможность вернуться.
После сытного ужина в ближайшем ресторанчике Регина приехала в отель, где портье вместе с ключами и сегодняшней газетой передал ей конверт, совершенно чистый и заклеенный. Заинтригованная, она взлетела по ступенькам и открыла его пилкой для ногтей, валяющейся на тумбочке.
Из картона напахнуло одеколоном Рудольфа. Морской, влажный запах всколыхнул в ней воспоминания о том, как они просидели в ресторане до тех пор, пока от усталости не начали гореть глаза. Тогда на ее глазах Рудольф из раздавленного горем мужчины постепенно превращался в того, кем, по-видимому, был всегда – спокойного и уверенного в себе человека с ленивой улыбкой. Регине очень понравилось то, как он пропускал белые волосы сквозь пальцы, пока раздумывал над ответом. Под конец от его элегантной укладки не осталось ни следа, и это выглядело очаровательно.
Терзаемая любопытством, она вытянула открытку – дорогой белый картон был исписан резким малопонятным почерком.
«Добрый вечер, Регина!
Я не застал тебя в отеле, и потому оставил письмо в надежде, что его передадут.
Я хочу поблагодарить тебя за помощь, оказанную мне, и приглашаю на ужин в «Майк энд Молли», который на углу Корн-Стрит.
Буду ожидать там сегодня в восемь вечера. Надеюсь, ты придешь.
Рудольф».
Было уже десять минут девятого, когда запыхавшаяся Регина влетела в ресторан, переполошив сонную хостес за стойкой.
– Добрый вечер, меня ожидает мистер Блэквуд, – бросила она, стаскивая с плеч пальто и надеясь, что она не слишком сильно вспотела.
Девушка приветливо улыбнулась, не успев сказать ни единого слова приветствия.
– Конечно, давайте я провожу вас. Позвольте взять ваше пальто.
Регина последовала за ее качающимися бедрами, на ходу одергивая липнущую к ногам юбку, и убирая за уши растрепавшиеся волосы. Почему-то она начала нервничать, хотя особого повода не было.
Рудольф всего лишь пригласил ее на ужин после того, как притащил на поминки, напоил и по-джентльменски отвез в отель.
Чтобы успокоиться, она окинула взглядом большое помещение – явно бывшее промышленное здание, теперь оно стало пристанищем для вкусной еды и душевных разговоров. Приглушенный свет, обилие растений, висящих в кашпо под зеркальным потолком, мебель из темного дерева и огромные окна, выходящие на площадь – Рудольф явно обладал отличным вкусом и умел выбирать красивые места.
Они остановились около уютной ниши, дающей приятное ощущение уединения. Хостес снова улыбнулась – приветливо, искренне.
– Прошу вас. Приятного вечера!