— Зеленый «Рено-Сафран», — честно признается Мабуно.
— Где стоит?
— Возле дома.
— Просто прелестно, Михаил хлопает своего собеседника по плечу. — Видишь, как славно владеть иностранными языками. Спасибо, дружище, ты нам очень помог. А теперь, если не возражаешь, мы вернемся в город. Считай, что для тебя уже все позади. М-м-м, точнее почти все. Эй! — он подзывает Ривейраса.
— Тащи-ка обратно своего опера.
Через полчаса синий «Опель» был оставлен во дворе дома возле одного из московских управлений милиции. После «легкой уборки» опер занял подобающее ему место за рулем, а полу-оглушенный Мабуно с руками, вновь выставленными наружу и скованными наручниками, отдыхал позади.
— А теперь, дружок Мабуно, — напутствовал его Войтовский, протирая платком ручку двери — тебе бы лучше вновь забыть русский язык. Все остальное, впрочем, тоже.
То, что его начальник походит на гладко выбритого фокстерьера, полковник Коновалец подметил еще с первого дня совместной работы с Банниковым. Да и хватка… Вцепившись в какое-нибудь дело, он мог висеть на нем до полного изнеможения жертвы.
Поэтому, раскладывая перед генералом материалы, добытые майором Лукиным, он понимал, что ввязывается в нешуточную подковерную грызню. Ни славы, ни толку…
Листок содержал распоряжение об организации оперативно-следственных бригад Главной военной прокуратуры для проведения ревизии на военных объектах. Бумага была подписана лично Президентом, что настораживало само по себе. Но красный маркер полковника Коновальца подчеркнул в тексте другие особенности. Первой из них была база ракетно-артиллеристского довольствия в Энске-7, где, по распоряжению Президента, надлежало работать одной из комиссий. Второй была дата, недвусмысленно указывавшая на то, что документ был подписан буквально на следующий день после подачи доклада о состоянии ядерного арсенала.
— Почему ты думаешь, что именно Энск? — , хмуро спросил Банников.
— В списке среди прочих объектов только три подходят нам по тематике, но на первых двух комиссии работают по факту взрыва и связанного с этим хищения, а вот в Энске ничего подобного не обнаружилось. Опять же дата.
— Хорошо, — кивнул генерал, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. — Что ты по этому поводу думаешь предпринять?
— Я с вашего позволения, Тимофей Прокофьевич, уже кое-что предпринял… Я уточнил, чем именно занимается группа, работающая в Энске.
— И чем же?
— А вот тут-то начинаются странности. По идее, работа следственной группы уже должна подойти к концу. Причина начала разработки, я имею в виду, конечно, официальную причину, по нашим временам, довольно тривиальная: хищение боеприпасов со складов. Но с самого начала группа, ни с того, ни с сего, была выведена из подчинения Военной прокуратуры. Курирует ее непосредственно сам Президент.
— Вот даже как! — Банников хлопает ладонями об стол и откидывается в кресле. — Кто руководит группой?
— Подполковник Крутый Николай Емельянович, год рождения тысяча девятьсот пятьдесят девятый…
— Ладно, об этом потом. Пришлешь мне его дело, я почитаю, — прервал своего помощника генерал-лейтенант. — От Лукина, я так понимаю, ничего?
— Ничего, — отрицательно покачал головой Коновалец.
— Ладно, — кивнул Тимофей Прокофьевич. — А у тебя с группой что?
— Готова к работе.
— Вот и отлично! — Банников нажал на кнопку вызова адъютанта. — Через час я пришлю к тебе Зинчука с бумагами. Твои ребята должны выехать как можно скорее. Передай Грише все данные по группе. Обозначь, что может от нас потребоваться. В общем, что я тебя буду учить, ты сам все знаешь. Главное — мы должны их опередить.
Появившийся в дверях старший лейтенант, терпеливо дожидался окончания речи своего начальника и негромко доложил.
— К вам Нефедов, майор внутренней безопасности.
— По какому вопросу? — поморщился генерал.
— Он говорит, по личному.
— Пусть придет позже, сейчас я занят, — отрезал он. — Отошли его, и возвращайся, ты мне нужен.
С начала октября у капитана Савельева, работающего в Службе Безопасности Президента, было новое задание. Несмотря на внешнюю простоту его, оно было окутано пеленой секретности не менее, чем любая из тайн кремлевского двора. Впрочем, к подобной обстановке капитан привык, и где-то в глубине души гордился своей причастностью к высоким интригам государственной механики. Задание же, которое ему выпало, было до обидного простым и, как ему казалось, незначительным. Каждый божий день ему надлежало подменять консьержа в одном из подъездов мидовского дома на 1- й Дубровской, следя за тем, кто подходит к почтовым ящикам, и что он в них опускает. Вечером его сменял другой офицер из Службы Безопасности, а он, очистив от корреспонденции один из порученных его заботам ящиков, маршировал к Самому, докладывая о пришедших письмах, газетах и журналах. Следующим утром он вновь заступал на пост, и так изо дня в день.