Шарп Зоэ
Танцы на могиле (криминальный триллер об озёрах №1)
1
ЭТО неподходящий день для смерти… идеальный для убийства.
Снайпер затаился в укрытии у верхнего северо-восточного края долины. Его правый глаз находится за десятикратным оптическим прицелом, закреплённым на ствольной коробке винтовки. Он наблюдает за происходящей внизу бойней.
В промежутке между ударами сердца он сжимает указательный палец на спусковом крючке.
В этот момент убийца отшатывается назад, из его туловища вылетает розовый туман.
Безжизненные конечности дергаются, когда он падает в высокую траву. Треск выстрела достигает ушей снайпера всего через долю секунды. Он вздрагивает. Он проверяет прицел, зная, что цель поражена. Знать, что убил, – это хорошо.
Зная также, что он не выстрелил...
2
Грейс привыкла относиться к смерти так же, как к жизни, — спокойно, рассудительно и непредвзято. И хотя кто-то мог принять эту отстранённость за холодность, она приберегала своё сострадание для более личных моментов.
Она знала, что будет рыдать, глядя на картину кровавой бойни, открывшуюся перед ней, но это будет позже, в одиночестве. Не сейчас. Плач у могилы никому не помогал, и меньше всего – усопшим.
Поэтому она остановилась чуть поодаль от тела и ждала, когда признаки смерти заговорят с ней, как она и предполагала. Сначала едва слышным шёпотом, затем громче, пронзительнее. Грейс была терпелива, а три года работы криминалистом сделали её хорошим слушателем.
Она стояла непринужденно, перекинув через плечо ремень цифровой камеры Canon, склонив голову, чтобы не слышать громких голосов позади. Фермер, спорящий с двумя полицейскими, первыми прибывшими на место происшествия. Пострадавшие, кричащие о возмездии.
И она стояла неподвижно, отбрасывая длинную тень. Было ещё достаточно рано, солнце уже поднималось высоко, и роса искрилась и переливалась на паутине в траве у её ног. С самого детства Грейс любила этот неземной свет в это время суток.
Вокруг неё уже начали пировать мухи. Мясные мухи, всегда слетающиеся первыми, привлеченные непреодолимым запахом крови, витавшим в воздухе.
Грейс едва заметила это. На поле лежало шесть трупов. Она осмотрела каждый по очереди, но лишь один привлёк её внимание.
Вот этот.
Он отличался от остальных, не в последнюю очередь способом смерти. Тело лежало на боку, запрокинув голову, зубы оскалились в знак неповиновения. Под одной из откинутых конечностей Грейс видела почерневший круг, несомненно, смертельного огнестрельного ранения в грудь, хотя на данном этапе она не принимала это за чистую монету.
«Какая трата времени», — пробормотала она.
«Послушай, Грейс, — раздался голос позади неё. — Это всего лишь собака».
Она обернулась и увидела рядом с собой младшего из двух полицейских в форме, Дэнни Робертшоу, держащего в руках конфискованное фермером ружьё. Не дождавшись ответа, он махнул свободной рукой в сторону остальных тел. «И посмотри, сколько ягнят оно растерзало. На моё мнение, я бы напросился».
«Возможно». Грейс, родившаяся в сельской местности, хорошо знала обычную реакцию на собаку, замеченную в беспокойстве скота. Хотя «беспокойство» — это ещё мягко сказано. «Но если всё так однозначно, Дэниел, зачем я тебе понадобилась?»
Робертшоу покраснел, румянец окрасил шею, ещё не смывшуюся после утреннего бритья. Он пригнулся ближе, понизив голос.
«Из-за этих двоих». Его взгляд метнулся к паре. «Они орали во весь голос, когда позвонили». Он недовольно пожал плечами.
«Оказывается, у них есть некоторое влияние».
«И с каких это пор полиция Камбрии использует двухуровневую систему охраны порядка?» — легкомысленно спросила Грейс. «Один закон для местных, другой для приезжих, так?»
Он избегал её взгляда, внезапно заворожённый заусеницей на большом пальце. «Ты же знаешь, каково это, Грейс. Из всех людей именно ты».
А я? Она постаралась не обидеться, а вместо этого спросила: «Ты же обязательно возьмёшь образец запасных картриджей для сравнения, правда?»
«Как бы там ни было, — проворчал молодой полицейский. — Но старый Всезнайка Эйри утверждает, что из дробовика уже несколько дней не стреляли».
Грейс замерла, доставая из сумки пакет с уликами, и подняла бровь. Он снова покраснел. «Я, как правило, ничего не имею против любителей-бобби», — поспешно сказал он. «Они нам нужны, когда дела идут туго. Меня просто Эйри бесит. Не тот характер для этой работы».
Будучи гражданским лицом, приписанным к полиции, Грейс старалась держаться подальше от полицейской политики, но даже несмотря на это, высокомерное, развязное поведение добровольца, специального констебля Джима Эйри, достигло её ушей. Задира, злоупотреблявший своим положением, чтобы оказывать давление, – и таких было предостаточно.