Родители, естественно, ничего не заметили. И чем больше они беззаботно игнорировали её нарастающую бессловесную ярость, тем неразговорчивее становилась Эдит, заранее наказывая их за равнодушие. Она строила планы в угрюмом молчании в своей тесной спальне.
Не то чтобы они её ненавидели — по крайней мере, это было бы поводом для протеста. Нельзя сопротивляться тому, что не сопротивляется.
Им просто всё равно. Никому нет дела до глупой, уродливой, толстой Эдит.
Она понятия не имела, как отец так быстро раскрыл её выходку. Ей просто повезло, что он играл в полицейского именно сегодня. Воспоминание о его словах вызвало новую волну стыда, и она уткнулась лицом в подушку, пока худшее не прошло.
Она потрогала пальцами пустую серебряную цепочку на шее. Она знала, что после этого он будет ревностнее охранять ключ, но есть и другой способ. Она сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони. Должен быть другой способ.
Она села, протирая слезящиеся глаза, и решимость прогнала усталость. Если уж не брать в руки один из запрещённых отцовских пистолетов, то других полно. Что-то покрупнее её собственного маленького «Гоше» 22-го калибра.
Что-то, что гарантированно сработает мгновенно. У самых разных людей в стране было огнестрельное оружие, если только знать, где искать…
Эдит задавалась вопросом, откуда у неизвестного снайпера на холме оказалось оружие .
Хотя он замаскировал оружие полосками мешковины и травы, она сразу поняла, что никогда не видела ничего подобного. Так кто же он? Какой-то таинственный шпион со своими тайными намерениями? На мгновение она позволила себе тёплую фантазию о том, что её ненавистный бывший работодатель стал объектом смертоносного снайперского выстрела.
Если бы только …
Её всё ещё возмущало, что отец выдал ей эту информацию прямо в лицо, словно она не знала, что видела. Будто она всё выдумала.
Но она это видела , как и говорила. А если он был слишком глуп, чтобы слушать, какое ей дело? Это был его дозор, потный старый ублюдок. Просто ещё одна обида. Ещё одна вещь, о которой они потом пожалеют.
Даже если это было последнее, что она сделала, Эдит была полна решимости сделать это.
8
ВЫСОКО НА ОРТОН-СКАР, человек по имени Патрик Бардуэлл лежал за прицелом своей винтовки, неподвижно в высокой траве.
Он был там еще до рассвета, продвигаясь вперед, пока не оказался в пределах видимости жилья, и, пригнувшись, занял конечное положение на животе, передвигаясь по нескольку дюймов за раз и с трудом таща за собой ружье в брезентовой сумке.
Затем он терпеливо ждал момента, который так и не наступил, и поэтому без эмоций наблюдал за резней, развернувшейся внизу на полях.
Бардуэлл так и не получил формального образования, ограничившись лишь базовыми знаниями, полученными в пятнадцать лет, но большую часть своей профессиональной жизни провёл в ожидании дела, то в одном, то в другом уголке мира. В свободное от постоянных тренировок время он проводил за книгами и учёбой.
Поэтому он знал, что слово «бойня» будет верным для описания того, что он видел: беспорядочная резня, сопровождавшаяся особой жестокостью .
Бардуэлл рассчитал, что находится примерно в тысяче метров от места происшествия и, учитывая рельеф местности, примерно в шестидесяти метрах над ним. Достаточно далеко, чтобы не слышать криков ягнят, несмотря на тишину утреннего воздуха. Легкий ветерок, который дул, номинально дул с востока, унося любые звуки на запад. И хотя бы за это он был благодарен.
В идеальных условиях у Бардуэлла был бы корректировщик с лазерным дальномером, который определял бы ему расстояния, но обстоятельства были далеки от идеальных. Поэтому он основывал свои расчёты на особенностях ландшафта, тщательно отмеченных во время разведки, прошедших через фильтр жизненного опыта, словно вода сквозь камень.
До появления девушки Бардуэлл подумывал сам прикончить собаку. Это был сложный, но не невозможный приём, и он представлял собой определённые технические сложности, которые его заинтересовали. Он даже просунул указательный палец правой руки под предохранительную планку, чтобы погладить изгиб спускового крючка, точно зная, какое усилие нужно приложить, чтобы он сломался.
Он учел поправку на превышение. Прицел был откалиброван и установлен на восемьсот метров, но эта поправка вполне соответствовала возможностям как человека, так и оружия. На таком расстоянии было просто рассчитать поправку без корректировки прицела, чтобы нейтрализовать цель, не меняя своего положения. Возможно, он даже сможет остаться на месте и выполнить свою первоначальную задачу.