Она не двигается!
Кровь была повсюду. Он сорвал с неё футболку, чтобы найти рану, прежде чем она успела заметить, что если бы её ранили, от неё бы мало что осталось.
«У вас однобокий ум, мистер Уэстон», – пробормотала она сбивчивым голосом. Она распахнула глаза так близко, что он мог различить отдельные цвета её глаз.
Радужная оболочка. Её взгляд, казалось, был где-то за его левым плечом, в нескольких милях от стен коттеджа. Сотрясение мозга , понял он.
«Боже мой, Грейс…» — пробормотал он, ослабев. — «Я думал, он тебя поймал. Я думал…»
«Неправильно», — сказала она, всё ещё не понимая. «Он промахнулся». Она подняла руку к голове, но её энергия иссякла ещё до того, как она успела его завершить. Она поморщилась, и рука упала. «В основном».
«Ненамного», — ответил Ник, прерывисто дыша. Он осторожно смахнул большим пальцем струйку крови с её брови.
Она начала дрожать, слегка дрожать. Ник обнял её.
«Ты в порядке, всё в порядке», — пробормотал он, скрывая дрожь. «Я тебя поймаю».
«Я знаю», — отчетливо сказала она и снова закрыла глаза.
Ник подождал немного. «Грейс?» Ответа не было. «Грейс!»
Он осторожно выбрался из-под её раскинутых конечностей и осмотрел её. Кроме многочисленных мелких порезов от осколков бетона, явных следов раны не было. Но когда он снял куртку, чтобы поддержать её голову, его пальцы нащупали пугающую шишку на затылке, сорванную кожу, кровь. В замедленной съёмке он увидел, как она снова упала, с тошнотворной силой ударившись головой о бетон.
Возможно, перелом , – отметил он, обнаружив пустоту внизу живота. – Ей нужен врач – скорая помощь.
Он поискал глазами телефон, но обнаружил, что стационарной связи нет. Рация и мобильный телефон остались в машине.
Он тихо выругался, посмотрел на залитый солнцем двор, на расстояние до «Субару». Оставалось лишь надеяться, что даже по мобильному телефону Поллок распознал громкий выстрел и что группа огнестрельного оружия уже в пути.
Между тем, ему оставалось только сидеть и ждать.
Между тем, прозвучал злобный голос в его голове, она может умереть.
Ник, стараясь не запачкаться кровью, прокрался в гостиную, держась пониже уровня кухонного окна. Он потянулся за автоматом Калашникова, всё ещё лежавшим у низкого столика в центре комнаты.
«Прости, Грейс», — пробормотал он, поднимая пистолет, вытаскивая магазин, чтобы убедиться, что патрон полный. Он шлепнул его ладонью, чтобы он плотно встал на место.
Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз держал в руках штурмовую винтовку.
Грейс не шевелилась, её дыхание было поверхностным. На мгновение он засомневался, стоит ли оставлять её. Если при падении у неё был перелом черепа, она могла перестать дышать. Он мог бы дышать за неё, если бы пришлось, до приезда скорой. Но не если бы он побежал, пытаясь погибнуть…
Убеждая себя, что самое разумное — оставаться на месте (какое облегчение принесло бы такое решение), он не чувствовал себя менее неудачником.
И это не делало его ужас перед перспективой отправиться туда менее реальным.
Ты трус. Ты чёртов трус …
Наклонив голову набок, он выглянул из-за столешницы в окно. Выстрел произошёл со стороны фермерского дома, но он не увидел открытых окон ни на одном из этажей. Дверь амбара была плотно закрыта и не имела щелей.
Поле за фермой оставалось открытым, за исключением единственной группы деревьев на полпути. Ник не видел никаких случайных отражений от прицела, но инстинкт подсказывал ему, что именно там он найдёт снайпера.
Бросив последний, полный сожаления взгляд на Грейс, он отступил назад, насколько позволяли размеры комнаты, прижимая АК к груди. Руки дрожали. Он сделал пару глубоких вдохов и ринулся в атаку. К тому времени, как он переступил порог, он уже набрал ход.
Он побежал к машине, пробормотал что-то в рацию и проигнорировал приказ не высовываться, пока не прибудет подкрепление. Всё это время он пытался понять, почему никто не выстрелил в него.
Он знал правила стрельбы и манёвра не хуже других. Неужели снайпер изменил позицию, чтобы следующий выстрел пришёл с совершенно другого направления, как это было на полигоне? Ник старался не обращать на это внимания.
Перед тем, как они вошли в коровник, он внезапно ощутил приступ страха, который одновременно и устыдил, и удивил его, поскольку воспоминания о том, как он попал в ту тайную засаду, овладели им.