Тоуни пожал плечами, но избегал встречаться взглядом с Ником. «С меня армия уже давно хватила». Его голос начал звучать невнятно. «По крайней мере, в частном секторе не ссорятся из-за того, кто выходит на патрулирование с работающей рацией, и не тянут жребий за бронежилет».
111
«ОНА, конечно, НЕ МОГЛА БЫ СТРЕЛЯТЬ из «Барретта», прежде чем нанести тебе смертельный удар», — сказал Ник. «Иначе она бы знала, что отдача от такой пушки будет брыкаться, как обезумевший мул».
«Это было чудовищное оружие, — согласилась Грейс. — Во всех смыслах этого слова».
«Достаточно было взглянуть на длину приклада и размер рукояти, чтобы понять, что он был изготовлен на заказ для человека вдвое крупнее девушки. С таким пистолетом нужно подстраиваться, иначе он тебя просто разнесёт. Неудивительно, что он раздробил ей ключицу вдребезги при первой же попытке. Она, должно быть, была не в себе, даже пытаясь всадить в него пулю».
«Это может быть своего рода «Уловкой-22», — заметила Грейс. «Разве вы не говорили, что адвокат Эдит требует заключения психиатра?»
«Мм, думаю, ты прав», — он взмахнул палочками. «Как тебе сашими?»
«Превосходно», — тепло сказала она. «Я и понятия не имела, что это место здесь есть».
Они сидели за тихим угловым столиком в небольшом японском ресторане в Ланкастере, между ними стояли тарелки с суши, сашими и темпурой.
Ник осторожно предложил поужинать по пути обратно вглубь страны, и Грейс, вспомнив о своем пустом холодильнике, с готовностью согласилась.
«Я всегда любил японскую кухню», — сказал он. «Когда я только переехал в Лондон, я арендовал помещение у знакомого бывшего бармена. Он бросил пабную работу, чтобы выучиться на суши-повара. Он научил меня готовить». Ник ловко обмакнул кусочек желтохвоста на палочке риса в смесь соевого соуса и васаби, откусил и проглотил. Его взгляд стал циничным. «Полагаю, ты сейчас скажешь, что провёл там какое-то время».
«Япония — единственное место, где я никогда не была», — спокойно сказала Грейс, — «хотя, конечно, очень хотелось бы. Все эти маленькие святилища и храмы, и эти величественные дзенские сады».
«Я был там несколько лет назад», — признался он. Она подумала, что ей немного неловко, что она может похвастаться хотя бы одним опытом, который она сама превзошла. «Токио, Осака, дальше — Нагасаки. Проехал на скоростном поезде мимо горы Фудзи. Всё, как обычно, туристическая суета».
Он пожал плечами. «Это было потрясающе».
Грейс отпила зелёного чая, долила им обеим по порции из чайника с бамбуковой ручкой, стоявшего на столе, и почувствовала необходимость спросить: «Лизе понравилось?»
Ник поморщился. «Она уехала на Тенерифе с подругами из салона, где работала, а я – в Японию со своими, включая шеф-повара по суши. Как оказалось, это большое преимущество. Он умел находить вкусную еду в самых неприметных местах». Он подтолкнул тарелку через стол. «Попробуй угря. Он очень вкусный».
«Это звучало гораздо аппетитнее, когда вы назвали это унаги ».
Она подумала, что в совместном приготовлении блюд есть что-то интимное, чувство единения, которого она не чувствовала со времён Макса. Вот только с бывшим, конечно, разговор не зашёл бы о мотивах или убийстве.
«До сих пор не могу поверить, что бедная девочка могла подумать, что это её билет к славе и богатству», — Ник покачал головой. «Кто так отчаянно хочет прославиться, что попытается взять на себя вину за хладнокровное убийство людей?»
«Что это была за старая песня? Что-то о том, как нужно остерегаться молодых девушек, которые мечтают только о том, чтобы плакать на свадьбе и танцевать на
могила."
«Кто это пел?»
«Дори Превин, кажется. Странно подходит в данном случае», — сказала Грейс.
«Но мы живём в поверхностном, движимом образами мире. Некоторым людям кажется, что быть запомненным за что угодно, каким бы ужасным оно ни было, лучше, чем не быть запомненным вовсе».
«Да, но Эдит, очевидно, не осознаёт, что, поскольку ей ещё нет восемнадцати, мы не можем раскрыть её имя СМИ», — заметил Ник. «Скорее всего, никто никогда не узнает, какую роль она сыграла…
что бы это ни оказалось».
«Масса мужчин живет в тихом отчаянии», — тихо сказала Грейс.
«Ты сегодня очень поэтичен. Генри Торо, кажется, сказал это? „И сойти в могилу, сохранив в себе песню“». Ник потянулся, чтобы наполнить палочки для еды ломтиками маринованного имбиря, и ухмыльнулся, глядя на её поднятую бровь. «Я не совсем крестьянин, знаешь ли».
Грейс проигнорировала насмешку и сосредоточилась на своем предыдущем комментарии.
«Из того, что вы мне рассказали, самое печальное, похоже, то, что если этот человек в приюте был тем, кто пытался ее задушить — а мы знаем, что кто-то это сделал, — то она тогда к нам не обратилась».