«Потому что отказ только сделает тебя ещё большей обузой, и ты вернёшься». Он посмотрел на неё без эмоций. «Я умираю», — прямо сказал он. «Умираю уже несколько месяцев. Началось с поджелудочной железы, а теперь в костях, так мне сказали. Никто бы из меня не выбрал, но кто же выбирает?» Его бледный взгляд метнулся к Нику. «Всё, чего я хочу, — это чтобы меня оставили в покое, чтобы я мог идти своим путём, в своё время».
«Все долги уплачены?» — осторожно спросил Ник. «Все… счёты сведены?»
«Я привёл свои дела в порядок, если ты это имеешь в виду», — беззлобно ответил О’Киф. «Зачем? Думаешь, я мог как-то ночью пробраться под колёса и покончить с собой?»
Ник прислонился к противоположной стороне оконной рамы и посмотрел на него сверху вниз. «Ты не только снайпер, но и, насколько я знаю, эксперт по самодельным взрывным устройствам».
Губы О’Кифа расплылись в горькой улыбке. «Как и любой, у кого есть интернет или старая книга «Поваренная книга анархиста », — отмахнулся он. «Не заставляйте меня проливать слезы по Мерсеру. Он был настоящим королевским мерзавцем, без сомнения».
«Вы не услышите от меня никаких возражений», — пробормотал Ник. Он всё ещё помнил звук собственных ломающихся костей.
Недопоняв, О’Киф слегка кивнул. «Если ты копал, то знаешь об этом мальчике. Ему было пятнадцать, когда он повесился. Полный надежд и смеха, он так рад был приехать сюда…»
Он замолчал, его взгляд отвелся, словно его влекло море.
В них был неистовый блеск, и Ник дал ему время его усмирить.
«Я опознал тело», — голос О’Кифа был почти шёпотом. «Они сказали, что он пытался перерезать себе вены меньше недели назад, и они даже не установили за ним наблюдение. Пятнадцать ». Он покачал головой. «Мне пришлось сказать его матери,
Его бабушка и дедушка, которые обещали заботиться о нём, а я их подвёл. И знаешь, что самое худшее?
Ник слегка покачал головой.
«Они даже не удивились. Как будто и не ожидали, что я присмотрю за мальчиком». Он посмотрел прямо на Ника, прямо и спокойно. «Разве удивительно, что я желал зла мистеру Мерсеру? Чёрт возьми, если бы я был на это способен, я бы танцевал танго на его могиле».
«Вы ликвидировали свои активы, — сказал Ник. — Нет причин, по которым вы не могли бы заплатить кому-то другому за эту работу».
«О, а можно, можно?» — О’Киф хрипло рассмеялся. «Что? Зайди на hire-a-hitman.com, а? Вот так просто, правда?»
«Для человека со старыми связями, старыми товарищами? Да, вероятно».
«Отдал всё до последнего пенни здешним сёстрам», — сказал О’Киф. «Думаю, к тому времени, как я уйду отсюда, они это заслужат. Спросите их, если не верите».
«Мы попросим судебного бухгалтера проверить наши книги».
О’Киф покачал головой. «Ты никогда не служил, да?»
"Почему ты спрашиваешь?"
«Потому что если бы ты это сделал, ты бы знал, что зря тратишь время, пытаясь выпросить кровавые деньги». Руки О’Кифа беспокойно задвигались под одеялом. «Я провёл всю свою взрослую жизнь среди мужчин, готовых убивать или умирать друг за друга, и если ты этого не понимаешь, тебе его не поймать». Он задумчиво улыбнулся. «У некоторых вещей, конечно, есть цена, но их нельзя купить».
«Ты говоришь так, словно восхищаешься тем, что он сделал», — тихо сказала Грейс.
«Возможно, вы ненавидели Мэтью Мерсера, но из-за этого погибли и невинные люди, включая двадцатилетнего полицейского и моего начальника».
«Личное, да?» О’Киф долго смотрел на неё. «Они учат нас делать вашу грязную работу, вы, гражданские, и вы не можете просто так включить нас и…
По желанию. Иногда есть сопутствующий ущерб, всякое случается, и мы все не дотягиваем до славы. — Он помолчал. — Но мне очень жаль… вашей утраты.
В дверях появилась медсестра, которая их приняла. «Я настаиваю, чтобы вы немедленно оставили мистера О’Кифа», — зловеще сказала она. «Ему нужен отдых».
«Ах, только и делаю, что отдыхаю», — пожаловался О’Киф, но тон его был мягким. Она почти улыбнулась ему, но её лицо стало ещё суровее, когда она провожала Ника и Грейс туда, откуда они пришли, словно желая убедиться, что они уже покинули территорию.
На лестнице Ник сказал: «Мистер О'Киф сказал нам, что он сделал значительное пожертвование».
«Он был очень щедр», — чопорно сказала она. «Конечно, наша помощь не подразумевает каких-либо условий, но мы были… благодарны».
Грейс спросила: «Сколько времени у него осталось?»
Медсестра поджала губы. «Несколько недель», — наконец сказала она. «Может быть, месяц. Ненамного больше. Он опоздал с постановкой диагноза, как это часто бывает».
У входной двери она схватила с витрины цветную брошюру и протянула её. Грейс открыла сумку, чтобы положить её внутрь, и достала фотокопию своего наброска человека из «Убежища».