Служанка стояла неподалеку, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу:
- Может, уже пойдешь? – проворчала она на меня, - У нас еще дела есть.
Наемник ничего не ответил, только убедился, что я могу идти, и перехватил у служанки факел. Он зашагал широкими уверенными шагами, держа наготове клинок. Я поплелась следом, стараясь не смотреть по сторонам, и тихонько замурлыкала под нос старую песню, которая действовала на меня успокаивающе:
- Раз пошли на дело, выпить захотелось. Мы зашли в шикарный ресторан…
Милка фыркнула и, обогнав меня, пристроилась с левого боку наемника.
Брест был прав, лестница и вправду закончилась, мы шли по серому от пыли и песка полу, пока путь не перегородила металлическая дверь с большим штурвалом в центре.
- Ну, все, пришли, - выдохнула я и согнулась, оперевшись о колени, чтобы отдышаться.
Брест осветил дверь сверху вниз, вдоль и поперек и почесал щетину в раздумьях.
- Ей четыреста лет, там весь механизм насквозь проржавел. Ее сейчас ни за что не открыть, - заключила я, разгибаясь.
Мужчина глянул на меня из-за плеча, но промолчал. Он передал факел Милке и кивнул мне:
- Прикрой нас, если что.
Я не стала спорить и говорить о том, что бесполезно пытаться открыть эту дверь, а просто вытащила меч и встала рядом со служанкой. Та с серьезным лицом подсвечивала мужчине. Брест закинул оружие в ножны и ухватился обеими руками за древний металлический маховик. Я поджала губы, чтобы не лезть под руку: пусть сам убедится в тщетности своих действий. Наемник, расставив ноги пошире, всем весом налег на ручку. Тугие мышцы раздулись в объеме, кожаный доспех, и так плотно сидящий на мужчине, теперь чуть ли не трещал по швам. Брест, раздувая ноздри, давил на металл. Жилы натянулись под кожей, словно тугие канаты. Я завороженно наблюдала за наемником: он был прекрасен в своей мужественности и естественной напряженной силе. Таким бабы хотят варить борщи и рожать детей. Подсвеченный трепещущим пламенем он словно сбежал из стыдливых фантазий, о которых никому не говорят. На секунду я даже забыла про нашу цель и свои страхи. Рядом тяжело вздохнула Милка. Я моргнула и быстро отвела взгляд, ухмыляясь про себя: видимо, не только меня коротнуло от такого вида. Наверное, это от нехватки свежего воздуха.
Из ступора меня вывел металлический лязг. Я не поверила своим глазам: штурвал медленно поворачивался, и Брест уже не так сильно давил на него. Последние обороты дались уже одной рукой, и дверь тяжело отошла, обдав нас клубами пыли. Мы с Милкой закашлялись, а наемник сморщился, отшатнувшись, вытащил меч и забрал факел.
- Какого лешего здесь вообще происходит? – выдохнула я. – Так не должно быть.
- Потом разберемся, - пытался отдышаться мужчина.
- Ну-ка погоди, - скомандовала Милка, задержав Бреста.
Она поднесла огонь к его перебинтованной руке. Повязка промокла насквозь, и с локтя тугими каплями стекала кровь, падая в песок на полу. Служанка перекинула мешок в поисках свежей тряпицы.
- Ерунда, - отмахнулся Брест, рассматривая рану.
- Не ерунда, - отрезала Милка, извлекая чистую ткань.
- Хоть она меня и раздражает, но тут я с ней согласна, - вставила я.
Служанка показала мне язык и осторожно размотала испачканную повязку. Я закатила глаза и от нечего делать заглянула в приоткрытую дверь, благо уже привыкла к кромешной темноте. Помещение оказалось всего пару саженей в длину и заканчивалось глухой стеной. В полу виднелся закрытый люк, ведущий куда-то вниз. Мне захотелось съязвить по этому поводу, но тяжело вздохнув, решила промолчать: Брест был занят своей рукой, а отвлекать его - себе дороже. Я старалась медленно дышать, чтобы опять не поддаться панике.
Когда остальные закончили с перевязкой, я подавила в себе зачатки страха и прошла к закрытому колодцу. Следом протиснулся наемник, подсвечивая нам факелом. Выхваченная из непроглядной темноты крышка оказалась неплотно прикрытой. Милка, заприметив что-то, наклонилась и испуганно отпрянула. Я прищурилась и прицокнула языком:
- Хорошо, что тебе не придется больше крутить рычаг.
- Что там? – отозвался наемник.
Он пригляделся и, нисколько не изменившись в лице, перехватил удобнее меч: внизу нас могло ожидать что угодно. Дверца люка лежала на человеческих пальцах, едва белевших на черном металле. Наемник просунул руку в щель и с усилием откинул крышку. В нос, словно конь копытом, ударила вонь падали и гниющего мяса. Мы отшатнулись, зажав лицо. Брест быстро совладал с собой и невозмутимо подсветил себе факелом зияющую дыру. Вниз уходила простая металлическая лестница, а полуистлевшая рука, медленно соскользнув с борта, упала в темноту со звучным шлепком. Я передернулась.