-А здесь зимы не бывает.
-Что, совсем?- удивленно вскинулась Олеся, оторвавшись от занятия. Руки у нее снова были в глине, как у гончара.
-Что-то похожее на смену сезонов имеется, как старожилы говорят. Но ни морозов, ни снега нет. Климат мягкий, и урожаи собирают, чуть ли не круглый год.
-Старожилы?- удивленно вскинул брови Олег.
-А семена откуда взялись? Сергуниил дал?
-Как вы его называете?- замер Клим, уставившись на разом покрасневшую девушку.
Пришлось мне восстановить логическую цепочку, поясняя новому знакомому происхождение имени.
-Затейливо,- только и сказал землекоп. И обернулся к Олегу.-
Старожил, собственно, в селе один. Он то и верховодит. Подвинулся головой вроде как немного на религиозной почве. Но знает много, пользу обществу приносит немалую, силой никого не принуждает к вере. Но вообще народ идет за ним. Большинство его чуть ли не пророком мнят.
-А ты?
-Я из меньшинства. Справедливости ради скажу, есть община, и есть одиночки. Община за Тихоном Игнатьевичем стоит, так старосту кличут. А прочие,- сами по себе.
-Вас как-то притесняют?
Клим пожевал губами.
-Ужимают? Да, пожалуй, нет. Мы прихожан Игнатьича "молитвенниками" меж собой прозвали. Они нас, "промысловиками". Нас, значится, потому как по округе лазаем, ищем всякое, промышляем, одним словом. Их,- за то, что каждое утро и вечер вместе собираются, молитвы читают. Иногда даже поют.
-А веруют-то во что?
-В смысле, Христа славят или нет?- Клим спрятал усмешку в усы.- Да тут нас всякой твари по паре. Православных, разумеется, больше. Но и католики, и протестанты, и мусульмане есть. Один даже буддист затесался. Так что на калитке у Игнатьича и крест, и полумесяц, и колесо, и еще один пустой кружок. Видно, для неизвестного бога, как у древних греков. Веруют в простую жизнь, да божью милость. Как и в той, другой жизни, впрочем, многие. Нас в безнадежные грешники записали. Не хотим малым довольствоваться, и вообще, гоним волну типа.
-А что все-же с семенами?- Олеся решила проявить настойчивость.
-Дались тебе эти семечки,- раздраженно прошипела Лика. В отличии от подруги, которая уже заканчивала порученную работу, она все еще возилась с первой рыбиной.
-Семена купили,- нейтрально откликнулся Клим.
Четыре пары глаз уставились на землекопа в тишине, прерываемой лишь мерным потрескиванием горящего хвороста. Ночная птица подала голос где-то невдалеке.
-А... Вы же не в курсе. Здесь же не только мы подвизались. Есть еще деревеньки. Нашу скромную обитель обычно поселком Озерный называют. Есть еще Спарта и Медовый. "Спарта",- потому что там собираются те, кто военную жилку в себе чувствует. Тренируются они там, оружие осваивают, и чуть ли строем не ходят. "Медовый",- думаю, сами догадались, пасеки там. А еще есть поселок "Ком", обитателей его мы муркалами прозвали.
- За что?- Лика оторвалась от глины,- как кошки мурлыкают, что-ли? Или вообще, с усами или хвостом?
-Нет, конечно. На вид их не отличишь от нас. Разве только тем, что живут поустроеннее. Одежда побогаче, прически поаккуратней. И не мяукают, нет. Но все-таки есть у них и в манере двигаться, и в тембре голоса что-то такое... кошачье.
-Их много? Они опасны?- Олега, как всегда, интересовал, прежде всего, практический аспект.
-Сотни две. И,- нет, они не опасны. Скорее, наоборот, полезны. Только далеко не каждый в Ком войти может. А сами они носа из поселка не кажут. Игнатьич жил среди них долго. Пока хворал. Вы еще не знаете, но у части из "перенесенных" развивается бурная реакция на этот мир. Что-то среднее между аллергией и помешательством. Порой болезнь принимает самые неожиданные и причудливые формы. А муркалы, они и лекари, и ремесленники, и торговцы на диво. Особливо торговцы. Вроде бы глухомань и первобытность кругом, а обмен совсем не натуральный процветает. Караваны к ним регулярно наведываются от соплеменников дальних.
- У Игнатьича тоже "горячка переноса"? Караваны идут из городов? А деньги, деньги откуда берутся?
-Не знаю, что с Тихоном стряслось тогда. Но отпечаток пребывания среди муркалов на нем отчетливый. Он их чуть не святыми полагает. Абсолютно не подверженными греховному соблазну. Городов никто из нас не видал. Не сподобился. Пешком далеко не уйдешь, лошадей нема. Да и не все так просто с этим. Тут такое дело, выбирать надо. Либо здесь остаешься, либо дальше идешь. А путь короткий отсюда один. Один, да... Через маяк. Не всякого, положим, и пропустят, говорят. А говорит кто? Правильно, староста. Сам-то Игнатьич, может и наведывался в какие города, но молчит. Монету, наверняка, там чеканят. Ей торговцы за услуги с нами расплачиваются, за шкуры заячьи, за рыбу ту же, за...,- тут оператор лопаты хитро подмигнул,- за пиво. Навострились мы тут из корневища кувшинок, ячменя и хмеля продукт варганить пенно-забористый.
Мужчина откинулся с таким самодовольным видом, что мне стало смешно.
Лика немного сбила спесь с пивопромышленника вопросом:
- Ну а вино?
Повертев, как сыч, головой, Клим вынужден был признаться:
- Чего нет, того нет. Да и виноград здесь не растет.
Я невольно представил Лику возлежащую томно с бокалом красного полусладкого, разлитого в бокал тонкого стекла на длинной ножке, пропущенной между изящными пальчиками с ярко-алым маникюром... Ой, не туда тебя понесло, Тема!
А это, к слову, мысль,- пробормотал рыжебородый себе под нос,- лозу здесь привить.
-Несомненно,- авторитетно подтвердила ценительница вин,- и зацветет она тут... сразу вслед за яблонями. На Марсе.
Да, с ехидцевой железой у девушки все в ажуре!
-А это не так?- Олег упрямо возвращался к тем, кого местные прозвали муркалами. Дай ему волю, так он до утра будет выяснять, пока для себя все по полочкам не разложит. Педант!- Не святые они?
-Естественно. Тем же макаром к лику святых можно мою лопату причислить. Ну или табуретку.
-Все-таки непонятно, о чем вы говорите,- снова подала голос Лика.- Лопата, табуретка,-это же неодушевленные предметы.
-Все ты верно поняла, красавица кареглазая! И слово подобрала очень точное. Именно так и есть. Неодушевленные они, не люди вовсе внутри!
Мы опять замолчали, настороженно переглядываясь. "Информацию нужно черпать из разных источников, иначе восприятие ваше неизбежно приобретет однобокий характер",- всплыла инструкция откуда-то из глубин памяти.
-А маяк?- Клим не дал закончить вопрос, отмахнувшись.- Пока для вас все это лишь сотрясание воздуха,- резонно рассудил Клим.- Обживетесь здесь, с людьми познакомитесь, свои выводы сделаете. А сейчас давайте поближе узнаем местных сазанов!
Желто-коричневые кулечки он пристраивал в угли сам, не доверяя чужим рукам. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы лакомились дарами озера. Ужин, что и говорить, выдался отменным. Сходили по очереди к воде, ополоснуть руки, и вновь расселись у огня.
-Клим, а все-таки, что ты нашел на дороге? Можешь нам показать?
Ну вот как это получается у красивых женщин? Лика не сделала ничего особенного, никаких провокационных соблазнительных движений телом, никакой "особой" интонации в голосе. И, тем не менее, брутальный землекоп дрогнул.
- Клим, ну пожа-а-алуйста.
Мужчина поколебался, но все же полез за находкой в мешок. Развернул ткань, осторожно придвинул к свету деревянный ящичек. Я, честно говоря, ожидал чего-то большего, чем простой пенал. Воображение рисовало резной ларец, серебряную шкатулку с драгоценностями, на худой конец окованный сундучок пиратского вида. Но нет. Однако, возможно, содержание не обманет моих ожиданий?