– Похоже…
– Ты мне наберешь. Если все окажется в порядке, я полечу с тобой. Подбросишь к дворцу?
– Конечно.
Герден посмотрел в глаза Рочену.
– До связи… мой друг?
Тот кивнул.
Герден выпрыгнул на снег и, отойдя в сторону, проводил взглядом возвращающуюся в город машину.
– Ваше Величество… – Встретил его Салих. – Как все прошло?
– Неплохо и по-детски весело. – Ответил Король. – Но мне хочется большего.
В этот раз Рочену помогали приглашенный доктор и Ханна, которым он рассказывал тонкости лечения и восстановительного периода.
– А… когда его можно будет разбудить и покормить? – Робко поинтересовалась женщина.
– Завтра увидим. Если он проснется сам, то уже на следующий день легким бульоном. Если нет, продолжим очищение. Однако, организм очень истощен. Поэтому, Ханнушка, помолись всем Богам за его здоровье.
– Но почему картина отравления спорами проявилась так поздно? С момента отъезда господина Лайсина из Тамта прошло больше года!
– Я его лечил. – Сказал Рочен. – Но тогда еще не знал, что с ним. Видимо, мои действия все же на какое-то время отсрочили процесс. Если бы меня вызвали раньше хотя бы на месяц, он встал бы на ноги гораздо быстрей.
Закончив к вечеру все дела, он снова дал указания Ханне и персоналу. А потом, посмотрев на осунувшуюся женщину, позвал ее в гостиную на нижнем этаже.
– Ты его любишь. – Утвердительно сказал Рочен.
– Да. – Покраснела та. – С того момента, как увидела купающимся в рассветной реке. Я пошла работать на холм не только из-за денег. Мне хотелось стать ближе к таинственному аристократу… Теперь я рядом с ним и счастлива.
– Ханна… Выслушай то, что я тебе скажу и пойми правильно. Лайсин Който – родственник королевского дома. Он – не просто аристократ, а высшая знать. Как считаешь, возьмет он простолюдинку в жены?
– Наверно, нет. – Прошептала женщина. – Но ведь Денки женился на Вашей сестре!
– Дом Дениэля Гэро относится к низшему дворянскому сословию. И свою новую должность он получил благодаря преданности Королю, а не древности рода и магической силе. И еще, Ханна… Лайсин уже никогда не станет прежним. Не из-за болезни. Из-за отсутствия в своей жизни смысла. Но если ты поможешь ему справиться с внутренней неуверенностью… Возможно, он оценит твою заботу и преданность. В любом случае, тебе предстоит много работы, за которую не стоит ждать благодарности.
– Я приложу все усилия к его возвращению в нормальную жизнь!
– Если все для себя решила, напиши заявление на имя Короля. Возможно, он назначит тебе какой-то пенсион.
– Прямо сейчас?
– Да. Я ему передам.
– Господин Рочен… Вы с Лайсином были друзьями. Быть может, когда ему станет легче, Вы поговорите с ним? Мне кажется, он к Вам прислушается!
– Ханна, прости, но – нет. Наша дружба давно закончилась. Еще в детстве. Я, как и ты, простолюдин. Однако, не люблю, когда на меня смотрят сверху. Сейчас я выполняю свой врачебный долг. Если завтра он очнется, то послезавтра я уеду. Меня в столице ждут другие больные. А еще – маленький Рик.
– Значит, решили воспитать мальчика сами? – Улыбнулась женщина.
– Скорее, это пытается сделать он. – Рочен вздохнул. – Ладно, Ханна, до завтра. Приеду рано. Если кризис начнется ночью, звони, не стесняйся.
– Спасибо Вам большое!
– Держись, девочка! – Улыбнулся ей доктор.
Усевшись в аэромобиль, он выбрал контакт Дена.
– Здоров… Как прошла первая брачная ночь?
– Рочен! Ты свободен? Король говорил, ты занимаешься с Лайсином.
– Только освободился.
– Приезжай! Жаждем тебя видеть!
– Ужином накормите? Сам понимаешь, сказками сыт не будешь.
– Лина побежала греть. Я достаю коньяк.
– Лучше вино. Мне завтра рано вставать.
– Переночуешь у нас. Лина скажет матери, что ты остался у наместника.
– Вроде, вступление в должность завтра?
– Точно. Значит, пьем только вино. Давай, Рочи, мы тебя ждем!
Хмурый Герден сидел в резиденции королей и читал какую-то книгу с мудреными заклинаниями. Когда ему надоело разбирать старинный текст, он встал и подошел к окну. За стеклом невесомой ватой кружился легкий снег.
– Мне хочется, чтобы мы шли по жизни, как по свежевыпавшему снегу, рисуя в его белой истории парные следы. – Тихо сказал Король, глядя в окно. – Я – жрец, а не озабоченный юнец. Но даже жрецов, равнодушных к мирскому, тяготит одиночество. Пожалуйста, не отнимай у меня свою ладонь. Если я буду чувствовать твое тепло, мне по силам любая высота…