— Приезжай ко мне со своим женихом на обед, внучка!
— Обязательно!
Позже, тем же вечером, он внимательно посмотрел на Жасмин, когда они играли в трик-трак, и спросил:
— Что ты сказала Розе, когда вы были наверху?
— Правду.
— Ты правильно сделала.
Она улыбнулась, высыпав кости на доску. Любовь можно выражать по-разному, но молодежь видела лишь один способ.
Роза и Ричард сочетались браком в королевской часовне в первый новогодний день, как они и предполагали. На венчании присутствовала королевская чета, несколько членов королевской семьи и около двух сотен придворных с женами. Специально на свадьбу в сопровождении второго по старшинству сына прибыла из Англии мать Ричарда. Ее близнецы приехали в Версаль еще раньше, заканчивая свое путешествие по Европе. Вместе с ними приехали несколько англичан, друзей семьи.
На Розе было белое шелковое платье в серебряную полоску, украшенное жемчугом и бриллиантами. Ее локоны, уложенные в модную пышную прическу, были расцвечены алыми бутонами роз из шелка, а на шее ослепительно сверкало бриллиантовое ожерелье — свадебный подарок Ричарда. Одеяние жениха отвечало всем последним требованиям английской моды — сюртук нового покроя из серебряной парчи, двубортный, с высоким стоячим воротником и длинными фалдами. Жених и невеста никак не могли наглядеться друг на друга.
Две женщины вспоминали свои свадьбы и венчальные обряды, проходившие перед этим же высоким алтарем, поблескивавшим позолотой на фоне полированного белого мрамора. Мария-Антуанетта заново переживала надежду и счастье, охватившие ее в тот день и заставившие позабыть про тесное свадебное платье. К тому времени она уже покорила весь двор молодостью, очарованием и страстным желанием полюбить свою новую родину. Все это вскоре растаяло, как сон…
У Жасмин, стоявшей позади Мишеля, были иные чувства. Тогда она была повержена в состояние шока и ужаса, и ее разум отказывался воспринимать подробности церемонии, как бы протестуя против насилия. В ее памяти запечатлелось лишь искаженное ненавистью лицо Сабатина и взгляд юного короля, смотревшего на нее с болью и упреком, когда они с Сабатином уже отходила от алтаря. Но вскоре он быстро забыл о ней. Жасмин намеревалась подарить внучке к свадьбе сапфировое ожерелье Маргариты, но после того, как Роза столь бурно выразила свои опасения, что история может повториться, она передумала и решила завещать это украшение в числе остальных драгоценностей, которые должны были достаться Розе в качестве наследства. К тому времени Роза наверняка излечится от своих необоснованных страхов.
Праздничное пиршество состоялось в салоне Геркулеса. Играла музыка, шампанское лилось рекой, и произносились тосты, а в завершение был устроен бал в зале Зеркал. Жасмин и Мишель решили уйти сразу после того, как начались танцы. Груз переживаний, даже и столь радостных, был слишком велик для нее, и ей требовалось отдохнуть, тем более, что на следующий день предстояло принимать в Шато Сатори мать Ричарда и его братьев, которые остановились в британском посольстве в Париже.
— Это был чудесный день, — сказала Жасмин жениху и невесте.
— Мы скоро навестим тебя, — пообещала Роза.
— Твоя бабушка не будет чувствовать себя одинокой, — заверил ее Мишель. — Уж я-то об этом позабочусь — и сейчас, и потом, когда ты уедешь в Англию.
— Это произойдет еще нескоро, — твердо проговорила Роза. — Да и когда я буду жить там, я смогу приезжать в Шато Сатори всегда, когда захочу. В наши дни письмо из Лондона в Париж доходит за сутки, и мне потребуется немногим больше, чтобы добраться до дома.
— Ты собираешься скакать на почтовых перекладных верхом?.. — поддразнила ее Жасмин, шутливо погрозив сложенным веером.
Ответ Розы прозвучал вполне серьезно:
— Даже так, если буду тебе нужна.
— Я приеду с Розой, — заявил Ричард.
— Конечно, мой милый! — растрогавшись, ответила Жасмин и поцеловала их обоих. — А теперь мы с Мишелем должны удалиться. Сегодня мы и так уже навеселились предостаточно.
От государственных покоев до лестницы путь был неблизким. Жасмин очень сожалела о том, что они с Мишелем не могут воспользоваться портшезом, но еще действовало старое правило, согласно которому в этой части Версальского дворца портшезами могли пользоваться лишь особы королевской крови. Обычно из них двоих Мишелю было куда труднее передвигаться по скользким, отполированным до зеркального блеска полам, но в этот вечер они поменялись ролями и Жасмин еле волочила ноги. Добравшись, наконец, до кареты, они испытали огромное облегчение.