Однажды — это было в воскресенье — он взял ее собой в Париж. Они отправились в карете, так как расстояние было не очень близкое и Огюстен не хотел утомлять себя обязанностями кучера. Маргарите впервые довелось посетить большой город, и это пребывание в Париже произвело на нее большое впечатление. Специально готовясь к этому случаю, она истратила часть заработанных денег на отрез голубого шелка и сшила простенькое, но элегантное платье. Ведь не могла же она компрометировать Огюстена, сидя с ним в одном экипаже и будучи одетой в ситцевую юбчонку и блузку, годные для деревни! А что, если ему повстречаются знакомые? Не все же были такими, как Лорент Пикард. По пути в Париж она рассказала Огюстену о своих дальнейших планах расширения производства вееров и с облегчением увидела, как тот отреагировал снисходительной улыбкой вместо возражений, которых она ждала и так опасалась.
— А почему бы мне не вложить деньги в твое дело? — предложил Огюстен. — Мы с отцом всегда поддерживали смелые предприятия, которые обещали дать хорошую прибыль.
— Позднее, может быть, — согласилась Маргарита, — а пока я хочу начать все сама.
Огюстен был уверен, что ему еще не приходилось встречать более непредсказуемой женщины. В данном случае это делало ей честь. Разумеется, лучше будет, если она займется созданием настоящей мастерской и это отнимет у нее все свободное время, нежели пребывать в праздности и, в конце концов, обнаружить, что на свете есть и другие мужчины, более приятные и молодые, чем он, которые будут пробовать отнять ее у него. Существовал, кстати, давний обычай, согласно которому, королевские любовницы брали подарки и деньги от тех придворных, которые хотели, чтобы за них замолвили словечко перед королем. Огюстену было известно, что и мадам де Монтеспан, и мадам де Ментенон в этом отношении ничем не отличались от других и даже соперничали между собой в поиске выгодных «клиентов». По сравнению с этими сомнительными делишками производство вееров было гораздо более почтенным занятием.
— Скоро ли мы доберемся до Парижа? — нетерпеливо спросила Маргарита.
— Осталось немного.
Оказавшись в городе, они совершили небольшое путешествие по его улицам, и Огюстен показал ей наиболее знаменитые здания: Сен-Луи — колыбель Парижа и великий собор Нотр-Дам. Они побывали у Сен-Шапель, восхитившись ее прекрасными мозаичными витражами, взглянули на Пале-Рояль, который в течение жизни многих поколений являлся резиденцией герцога Орлеанского, и на многие другие сооружения периода раннего средневековья, продолжавшие определять стиль и дух Парижа, несмотря на бурные ветры перемен, ощущавшиеся в активной перестройке и реконструкции города, типичной для последних двадцати лет правления Людовика XIV. Когда они проезжали мимо Лувра, взгляд Маргариты упал на ту его часть, которая постоянно находилась в строительных лесах. Казалось, что король не может видеть Лувр без них. Осенью, когда двор вернется в эту резиденцию, встречи с Огюстеном станут редкими. Маргарита вдруг подумала, что Париж таит в себе угрозу ее счастью, но когда она повернулась к Огюстену и тот поцеловал ее, эти мысли пропали и больше не возвращались.
Остаток дня они провели, разгуливая пешком, как и другие многочисленные парочки, и наслаждаясь прекрасным летним воскресеньем. Повсюду царил дух беззаботного веселья, тон которому задавали акробаты, жонглеры, певцы, танцоры, музыканты и труппы бродячих актеров, которые давали представления чуть ли не на каждом углу. Каждый момент пребывания здесь доставлял ей истинную радость. Вскоре она, однако, почувствовала на себе взгляд Огюстена, смотревшего на нее куда пристальнее, чем на разряженных в пестрые карнавальные одежды клоунов, которые кувыркались и смешили собравшихся парижан пародиями и прибаутками.
— Но ведь ты можешь увидеть меня в любое время, — подразнила она его, незаметно для себя перейдя на «ты». — Не пропусти этого великолепного представления!