— Это ещё чем? — удивлённо хлопала ресницами Мира.
— Считается, что там, где ступала нога Афродиты, расцветали самые прекрасные цветы и травы. Она была невероятной красоты девушка, а ещё обладала самым звонким смехом и умопомрачительной улыбкой. Когда я смотрю на тебя, — начал Женя, повернувшись к Мире, — я, подобно всем цветам и травам, расцветаю. Мне хочется жить и улыбаться. А ещё я вижу твою восхитительную красоту, слышу волшебный смех и улыбка… Мира, у тебя такая великолепная улыбка! Знаешь, если бы мы жили в древней Греции, то моей Афродитой была бы ты.
Глаза Мирославы раскрылись от удивления ещё больше. Он говорил ей все это серьезно? Действительно испытывал такие ощущения, когда она была рядом? И если да, то как назвать его чувства к ней?
— Это так… Красиво и неожиданно, — только и выдала она. — Мне очень приятно, спасибо. С богиней любви и красоты меня ещё никто не сравнивал.
— Я не сравниваю. Я говорю, что ты ещё прекраснее, чем какая-то богиня любви и красоты, — уточнил Колесников, заметив в глазах девушки искреннее непонимание. — Хочешь спросить у меня, зачем я говорю тебе такие чувственные слова?
Она кивнула. Он понимал ее без слов? Это возможно вообще? Она думала, так бывает только в кино.
— Говорю, что вижу и чувствую. Действительно считаю тебя такой и испытываю такие ощущения. Ты мне дорога, мелкая, но мои слова тебя ни к чему не обязывают. — подмигнул, понимая, что ещё чуть-чуть и Мирослава поймет все неверно, а потом и вовсе станет его избегать. — Ты скоро выйдешь замуж за моего брата. Я все понимаю, ты же его любишь. Просто помни, что наши с тобой отношения… Ну, я всегда готов быть рядом, ты можешь приходить ко мне в любое время дня и ночи, никогда не думай, что ты мне надоела. Мне в радость быть с тобой, говорить, что-то делать.
— И это все только потому, что ты мой друг?
— Только потому, что я твой…друг, да, друг, — грусть появилась в глазах мужчины.
— Люблю тебя, Жень, — Мира кинулась к нему в объятия. — Спасибо тебе, что ты у меня есть. Вот такой замечательный друг.
— И я тебя люблю, мелкая, — выдохнул он, скрыв за улыбкой расстройство.
Как? Как ему выйти из этой треклятой френдзоны?
После выставки друзья направились в кафе, где Мирослава должна была встретиться с Элей. Женя согласился пойти с ней только из-за того, что сильно хотел есть. Желания знакомиться с подругой девушки, которая точно раскусит его влюбленность, не было. Хотя, может, стоило уже раскрыть свои чувства?
Эля уже сидела за столиком, дожидаясь Мирославу. Когда она пришла с Женей, Дзагоева мгновенно рассмотрела мужчину и, решив, что он ей симпатичен, активизировала свою красоту. Села ближе, декольте на майке увеличила с помощью ее сильного спуска вниз, а еще постоянно смеялась над его шутками и хлопала ресницами.
— Женя, а какие девушки тебе нравятся?
Мирослава помотала головой, еле сдержавшись, чтобы не закатить глаза. Эля в своем репертуаре.
— Скромные, — фыркнул он, явно недовольный тем, как вела себя эта девица, активно пытающаяся его соблазнить. — Ненавижу, когда светят всем напоказ и ведут себя развязно. В женщинах должна быть загадка, которую интересно разгадывать, а не так, что посмотришь на нее, и весь внешний вид кричит о том, что именно ее интересует.
— Фу, как грубо, — обиженно отвернулась Дзагоева. — У тебя очень грубый друг, Мира.
— Он очень милый, уж точно не грубый, — Григорьева улыбнулась Колесникову. — Ты обещала рассказать мне, что за парень вчера провел с тобой всю ночь!
— То-о-очно, — протянула Эля, пригубив коктейль. — Я тебе лучше покажу, я его сфотографировала. Он такой красавчи-и-ик!
Дзагоева полезла в сумочку за телефоном как раз в тот момент, когда в кафе вошел Ярослав. Он знал, что Мирослава тут, и решил сделать ей сюрприз. Оказавшись сзади своей невесты, парень закрыл ей ладонями глаза, но стоило ему столкнуться взглядом с Дзагоевой, как внутри все защемило. Нет-нет-нет, он не мог так сильно облажаться.
Женя узнал панический взгляд брата, повернулся к Эле и увидел осуждающий. Усмехнулся. Нет, он думал, что земля круглая, но не настолько же.
#6
Гляделки Ярослава и Эльвиры, как оказалось, так звучало полное имя подруги Мирославы, продолжались недолгие несколько секунд, пока их не разрушила Григорьева. Опознав руки своего жениха, она в удивлении счастливая бросилась его целовать. Женя опустил глаза в тарелку. Нет, это против его сил.