М: Привет, прости, что не отвечала. Ангиной заболела. Вот не надо было пить лимонад с таким количеством льда. Спасибо, что беспокоился. У меня все нормально. Ну, если не считать того, что ко мне за три дня ни разу не пришел мой жених. Позвонил пару раз и написал. Даже брат его звонил каждый день по несколько раз. И вот почему все так несправедливо? Неужели ему совершенно на меня плевать?
Отвечать на сообщения Женя не стал, разулся и прошел в гостиную. Александр Николаевич постучался к дочери в комнату, после чего позвал Женю. Мирослава встретила друга со счастливой улыбкой. Наконец-то ее кто-то навестил за последние три дня! Самочувствие мгновенно улучшилось, по крайней мере, так ей показалось.
— Ну и как ты так умудрилась, малышня? — стоявший сзади Александр Николаевич рассмеялся с прозвища дочери.
— Не знаю, лимонад холодный пила, потом продуло немного, ну и стресс. В общем, случайно все вышло. Спасибо, что пришел, — она предложила ему жестом присесть рядом.
Хотела попросить у отца принести Жене чай, но тот извинился и вышел ответить по телефону. Женя сам прошел на кухню, где случайно и услышал разговор Григорьева. Он ворковал с какой-то женщиной и дико извинялся за то, что не сможет сегодня пойти с ней в театр, как они договорились еще неделю назад, потому что у него заболела дочь. Колесников решил вмешаться.
— Вы простите, что я вмешиваюсь, да и за то, что неосознанно подслушал ваш разговор, но вы можете не отказывать вашей даме в свидании, я могу посидеть с Мирой столько, сколько потребуется. Если вы, конечно, мне доверяете.
— Повиси секунду, Ксю, — произнес в трубку мужчина. — Серьезно посмотришь за тем, чтобы ей не стало хуже?
— Да, — с улыбкой ответил Женя. — Мне в радость быть с вашей дочерью. Идите на свидание, Александр Николаевич. Я давно не видел вас таким счастливым, как сейчас, когда вы говорили с дамой, ждущей вашего ответа.
— Да-а-а, — мечтательно посмотрел в сторону Григорьев, — Ксения — невероятная женщина. Она показала мне, что у меня в жизни еще не все потеряно, и что я могу любить снова, и меня — тоже. Надеюсь, Мирослава отнесется к моему новому статусу с пониманием.
— Не беспокойтесь, она будет счастлива видеть рядом с вами женщину, — похлопал мужчину по плечу. — И ответьте ей уже поскорее, женщины не любят долго ждать.
Отец Мирославы благодарно улыбнулся Жене, ответил своей даме сердца, переоделся и попрощался с дочерью, пообещав, что вернется домой поздно ночью или с утра, и сказал, что все это время с ней побудет Женя. А Колесников был счастлив такой возможности. Поухаживать за своей любимой, когда она не в полном здравии — лучшее, что могло произойти за эти три дня.
Мирослава застеснялась, когда Женя вновь сел рядом с ней. До того, как ушел отец, она не задумывалась над тем, как сейчас выглядела. А выглядела она немного растрепанной и слишком домашней. Три дня с температурой — не шутки, тут не до красоты и марафета. Ее щеки стали пунцовыми от того, что Женя пристально на нее посмотрел и улыбнулся. Красивая. Даже со спутанными волосами и в домашней, чуть растянутой одежде. Все равно красивая. Милая.
— Кушать не хочешь? — приложил руку ко лбу Григорьевой, проверяя на наличие температуры. — Не горячая. Чего щеки тогда красные? Застеснялась меня?
— Хочу, и да, я вся лохматая и в пижаме. Боже, стыдно как, — хотела заползти под одеяло, но Женя не позволил.
— Ты очень красивая, Мира. И очень милая в своей пижаме со… — пригляделся, улыбнувшись шире, — со слониками. Мне нравится. Не стесняйся. А кушать сейчас приготовлю, это я люблю.
На кухне Женя чувствовал себя как в своей стихии. Он с детства помимо истории любил поварское дело и поэтому, пользуясь недолгой добротой отца, с ребячества учился всяким интересным фишкам. Уже потом, когда подрос и заработал свои первые деньги, он прошел курсы поварского дела. Пока его друзья и сверстники тратили деньги на глупые развлечения в клубах, он совершенствовался и довел себя, как повар, до нужной кондиции. Ему не составляло труда приготовить изысканное французское блюдо, напротив — приносило истинное удовольствие.
Он приготовил ризотто. Помнил, что однажды, когда Мирослава впервые попробовала это блюдо, пришла в неописуемый восторг, и захотел подарить ей это чувство вновь. Сделал чай с ромашкой и медом, поставил все на поднос и отнес в спальню. Мирослава стояла у зеркала и причесывалась. Поставил поднос, встал позади и, забрав расческу, осторожно провел зубчиками по пружинкам волос.