Он не стал ничего говорить. Поднял ее на руки и закружил по кухне. Шептал нежности на ухо и целовал. Губы, щеки, шею, лоб. Она наконец-то сказала ему это, призналась и себе, и ему. Что могло быть еще лучше? Могло. Завтра она отпразднует с ним новый год. А сейчас им нужно было доготовить торт, поэтому он плавно опустил свою малышку на стул и продолжил готовить шедевр для нее.
***
— Значит, с Женей будешь? — отец улыбнулся дочери, заметив ее легкий румянец. — Ну, хорошо, я ему доверяю. Смотрите только там, будьте осторожнее и про безопасность не забывайте.
— Папа! — еще больше застеснялась Мирослава, приложив ладони к горящим щекам. — Вы с Ксенией тоже будьте осторожны, — замолчала она, а потом продолжила с хитрым прищуром. — Хотя… Я бы не против братика или сестрички.
— Иди уже одеваться, не против она, — рассмеялся мужчина.
Шелковое платье цвета пыльной розы с v-образным декольте сидело на Мирославе как влитое. Оно идеально подчеркивало особенности ее фигуры, а слегка смелый разрез на правой ножке добавлял сексуальности и изящности. Мирослава выглядела в нем действительно как та самая Афродита, которой ее именовал Женя. И сегодня ей хотелось быть той самой богиней. Ей хотелось его порадовать и удивить одновременно, именно поэтому она поддела под низ кружевное белье в тон платью. Почему-то была уверена и очень даже «за» продолжение.
Еще раз посмотрела на себя в зеркало, подкрасила губы, поправила локоны, уложив их покрасивее, и улыбнулась отражению. Вытащила из шкафа подарок, купленный еще неделю назад, и вышла в гостиную. Женя ждал ее там. Он был неотразим. Бежевого цвета приталенный костюм смотрелся на нем до безобразия прекрасно, а черный галстук добавлял благородия и без того восхитительному мужчине.
— Мира, ты такая… Афродита, — не смог подобрать слов Колесников. Прижал девушку к себе и, не стесняясь ее отца, поцеловал.
— Тебе очень идет костюм, — только и смогла проронить она.
— Афродита и Аполлон, я совершенно не против вашей компании, но через час будет моя богиня, и мне тоже надо собраться, — Александр Николаевич посмотрел на время. Десять вечера.
— Мы уже уходим, — улыбнулся Женя. — Хорошей вам ночи, Александр Николаевич, вам и вашей богине.
— И вам, дети мои, тоже хорошей ночи, — дождался, пока Мирослава пройдет в прихожую, чтобы обуться, и остановил Женю. — Если после этой ночи Мирослава вдруг захочет к тебе переехать, я буду только рад. Ты — лучший для нее спутник. Я доверяю ее тебе целиком и полностью, не подведи меня, пожалуйста.
— Не волнуйтесь, — успокаивал Женя. — Я люблю вашу дочь, со мной она будет счастлива. Это я вам точно гарантирую.
Он позволил ей сесть за руль, наблюдая за тем, какой счастливой она была всю дорогу. Дома они накрыли на стол и положили свои подарки под елку. Налили шампанское и сели праздновать. Часы уже пробили половину двенадцатого. Она смотрела на него с восхищением, а он на нее — с любовью. За разговорами они не заметили, как телевизор на фоне стал транслировать бой курантов. Но успели.
— Десять, — начал он.
— Одиннадцать, — она села ближе, совсем рядышком, чтобы смотреть в его глаза.
— Двенадцать, — в унисон слились их голоса, а потом и губы.
Оторвались, чтобы взять передышку, и не забыть сказать главное. Оба чувствовали, что надо прямо сейчас, что сейчас это будет уместнее всего. Она больше не робела, шампанское прибавило смелости. Взяла слово первой.
— С новым годом, любимый, — из ее уст последнее слово прозвучало для него как самая лучшая песня.
— С новым годом, любимая, — не стал говорить речей. И без них оба понимали, кто они друг другу, и что у них за отношения.
Снова поцелуй. Пылкий и требовательный. Одежда вдруг показалась лишней. Головы задурманило. Его руки были везде, как и ее губы. Он ласкал ее тело, не щадя ни миллиметра, и она плавилась в его руках, подобно горящей свече. Гостиная сменилась спальней.
За окном пускали фейерверки, кричали люди, поздравляли с наступившим. Они не слышали ничего, не видели и красивых огней. Он видел только ее глаза, полные любви и страсти, и слышал стоны удовольствия. Она — его шепот и сбившееся дыхание. Было хорошо.
Мгновенно исчезли все сомнения и страхи, и появилась уверенность. Она больше не боялась, что все понарошку, а он теперь точно знал, что она будет рядом всегда. И не было важно, что там, за окном, пусть там все хоть синим пламенем горит. Сейчас были важны только он и она, и та химия, что творилась между ними.
***
Семь месяцев спустя