— На перроне их уже ждут специальные люди. В прямом смысле, я имею в виду. Провинциалочка сходит с поезда, а парень тут как тут.
— Звучит как рассказ про Восточную Европу.
— Девочка не успевает распаковать вещи у своей тети или в съемной каморке, да иногда и чемодан в камеру хранения не успевает сдать, как ей уже поступает предложение.
— Хм.
— Но не только девочкам. Спрос на мальчиков тоже большой. Собственно говоря, он постоянно растет.
— Почему?
Болгер развел руками с таким видом, как будто Винтер спросил секрет вечной жизни.
— Я тебе дам пару имен.
— Чьих имен?
— Тех, кто знает больше о маршрутах в том мире, чем я.
— Это хорошо. — Винтер стряхнул пепел в стеклянную фигурку, придвинутую Болгером.
— Но я бы не хотел их подводить, — сказал Болгер.
Винтер молча смотрел на него.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал Болгер и пошел к женщинам, которые опять ему махали. Когда он вернулся, оказалось, что они спрашивали, можно ли Винтера чем-нибудь угостить.
Винтер повернулся к ним, слегка поклонился в знак благодарности, покачал головой, показал на свой стакан — отказал так любезно, как только смог.
— Зря отказался, — сказал Болгер.
Винтер пропустил шутку мимо ушей.
— Веселые девчонки, и не из деревни, — сказал Болгер.
— Меня, кажется, сейчас интересуют именно из деревни. Рассказывай дальше.
— Собственно, если человек не присматривается к деталям, то со стороны ему все покажется вполне приличным. Девочкам предлагают поработать официанткой, в обязанности входит подливать клиентам за столиками, а потом влезать на стол и танцевать для них под красивую музыку. Или на сцене.
— Или перед стеклянным окошком в тайной комнатке.
— Да.
— Это проституция?
— Со временем — да. Не для всех, но для большинства этих ангелочков.
— И девочек, и мальчиков.
— Да.
— Танцы, значит, — сказал Винтер.
— Танцы ангелов, — ответил Болгер.
— Танцы с ангелами, — поправил Винтер.
— Можно и так посмотреть.
— Можно смотреть как угодно; когда дело доходит до убийства, смотреть можно и нужно по-всякому.
— Тебе лучше знать.
— А что ты знаешь о производстве фильмов? — спросил Винтер и хотел было попросить еще воды, но вспомнил предложение женщин и воздержался. Он не хотел их обижать.
— Самую малость, — ответил Болгер.
— Рассказывай.
— Я знаю ненамного больше тебя. Все важное тебе известно.
— Я знаю только то, что есть что-то, чего мы не знаем. Что не лежит открыто.
— Мы теперь такие либеральные и терпимые, что открыто в этой стране может лежать довольно много.
— Но не детская порнография, например.
— А где границы?
— Где-то в подземельях какого-нибудь магазина или склада проходит граница, которую некоторые могут перейти.
— Достаточно зайти в Интернет. Но тут ты знаешь точно больше меня.
— Не факт.
— Правда, людей по Интернету не убивают.
— Не факт.
— Можно, я тебя одну вещь спрошу, Эрик. Ты когда-нибудь брал напрокат порнофильм?
— Нет.
— Смотрел порнофильм в клубе?
— Нет.
— Тогда ты не представляешь, о чем речь.
— А о чем?
— Я имею в виду, что ты и на грамм не испытывал того, что заставляет людей покупать все это порно.
— То есть это какое-то иное чувство?
— Я не знаю, но ты всегда увлекался, так сказать, эротикой, по крайней мере в молодости. Но ты удовлетворял естественные потребности максимально естественным путем.
— Как интересно ты рассказываешь.
— Это не шутки, суть в том, что иногда другие варианты выходят на первый план. И главное тут — не физический контакт. Скорее даже наоборот. Эмоции сильнее при отсутствии прямого контакта, поскольку не сдерживаются ничьими требованиями.
Винтер молча слушал. Болгер сам налил ему еще один стакан воды. Женщины уже ушли, тихо, без прощальных подмигиваний.
— Большинство любителей подглядывать в окошко в тайной комнате смертельно перепугаются, если им дадут подержаться за тело. Эти несчастные шарахаются от реальных контактов, — сказал Болгер.
— Я понял.
— Но аппетит растет, и голой бабы на картинке не хватает. Есть особо тяжелые случаи, эксклюзивные клиенты.
— И их аппетиты не знают границ — ты это хотел сказать?
— Я пытаюсь сказать, что они хотят подойти так близко к реальности, как только можно, не вступая при этом в непосредственный контакт. Вплотную к реальности. Тогда требования к продукту очень высоки. Неимоверно, адски высоки. Понимаешь, нет?