Он зажег «Эспешиал», пахнущую кожей и сушеными тропическими фруктами, и не спеша выдыхал дым, который уплывал в окно и поднимался в небо цвета индиго. За завитками дыма ему вдруг почудилось лицо — нечеткое лицо холодного как лед убийцы.
«Я должен выкинуть эти мысли из головы, — подумал Винтер. — У убийц есть чувства. Они научились отбрасывать их и запираться в себе, но где-то в глубине они сохраняются. Туда мы и должны заглянуть. А мы взамен отслеживаем то, что на поверхности, усиливая стереотипы. Преступление разрушает всех. Так должно быть; если это не так, то мы заведомо проиграли». Винтер затянулся.
И опять в дыму, что он выдыхал, ему почудилось лицо, уже более отчетливое, но оно растворилось вместе с кольцами дыма. «Мне надо что-то вспомнить, — думал он. — В моих воспоминаниях, кажется, что-то может помочь мне в этом деле. Случай из моего собственного прошлого или рассказ другого? Может, я забыл это навсегда? Как там сказал Макдональд… что-то о фрагментах памяти…» Он потер лоб. Ответ где-то есть, но он не в состоянии правильно сформулировать вопрос.
Он пошел к столу и налил еще вина. На этот раз оно показалось ему газированным уксусом. «Я не смогу жить дальше, если мы не раскроем это дело», — думал он. Он поставил стакан, выключил телевизор и набрал домашний номер Бертиля Рингмара.
— Компьютер Меллестрёма вышел из строя, — сказал Рингмар.
— Что это значит?
— Это значит, что он получил шанс показать нам, насколько он был способен это предвидеть и насколько разумен он был, дублируя все на других компьютерах.
— Да, большой день для Яна.
— Но этого следовало ожидать. Наши компьютеры буквально лопаются от информации.
— Я знаю.
— На нас сильно давят со всех сторон, да еще и тебя нет, и некому заговаривать британских журналистов по-английски.
— Тут мне пока удавалось их избегать, но Макдональд уже сказал, что дальше это не пройдет.
— Как он тебе?
— Хорошо.
— Ты не зря поехал?
— Не зря. Завтра я буду говорить со свидетелями.
— У нас тоже есть новые сведения.
— Какие?
— Мы еще не проверили, насколько это надежно, но звучит обещающе.
Винтер положил потухшую сигару в стеклянную пепельницу. Поскрипывало открытое окно.
— Мир почувствовал вызов, — сказал Рингмар. — Сегодня мы получили письмо от квартирного вора, который пишет, что вломился в квартиру и увидел там окровавленную одежду.
— О Боже.
— Вот именно.
— Во скольких домах Гетеборга может лежать одежда, испачканная кровью?
— Не спрашивай меня.
— Во многих.
— Он не похож на психа.
— Что-то еще, помимо одежды?
— Он пишет, что время совпадает.
— С каким убийством?
— С первым.
— Квартирный вор? Он написал адрес?
— Да.
— И больше ничего о хозяине?
— Только то, что это мужчина.
— И все? А почему ты ему поверил?
Рингмар молчал.
— Бертиль?
— Я не знаю… Может, из-за тона письма… Или потому что это вор. Он знает, о чем говорит.
— Хм. Когда у вас будет время, тайно проверьте жильца, — сказал Винтер.
— Я послал Хальдерса.
— Тайно, я сказал!
Рингмар усмехнулся.
— Как дела у Бергенхема? — спросил Винтер.
— Я, честно говоря, не знаю, он приходит и уходит. Мне кажется, он сосредоточился на внедрении в ту область, куда ты его послал.
— Поговори с ним, по-моему, ему это необходимо.
— Я думаю, он не хочет разговаривать. У него вид, как будто он теперь особенный, ему поручили миссию свыше.
— Скажи ему, что я прошу его отчитываться тебе о ходе дел.
— Хорошо.
— Пока.
Винтер нажал отбой и пошел в душ. После растерся полотенцем, надел брюки, рубашку, пиджак и дошел до «Кристал-Палас». Еда была отменна, как всегда. Он ел и опять пытался вспомнить.
35
Каждый раз, когда мальчик выходил или приходил обратно, он встречал на лестнице сына хозяина отеля. Ему было лет тридцать, и он был умственно отсталым. Раз за разом он поднимался по продуваемой лестнице на последний, седьмой этаж, потом спускался, выходил на улицу, разворачивался и начинал все сначала. У него были странная улыбка, отрешенное лицо и глаза, обращенные внутрь. Мальчику было очень страшно, и он старался проскочить мимо как можно быстрее. Если прислушаться из номера, то были слышны шаги идиота, раздающиеся с пугающей регулярностью.