Они не упомянули о задержанном в Гетеборге. Показали несколько фотографий. Зрители звонили в студию, разговаривали с персоналом, все звонки записывались. Когда Винтер позже прослушал запись, он не нашел ничего заслуживающего особого внимания.
Во время передачи Винтеру было трудно сосредоточиться. Он думал о Викингсоне. Это отвлекало.
Потом они сели в машину Макдональда и поехали перекусить. В пабе пахло пивом, жареной печенкой и сигаретами.
— На этот раз свидетели найдутся, — сказал Макдональд, когда они заказали ленч.
— Кто видел Кристиана Ягерберга? — спросил Винтер и достал сигару.
— Да.
— Потому что он черный?
— Совершенно верно. Он черный. Он не местный, поэтому будут не так бояться. К тому же убийца белый…
— Как мы предполагаем.
— Мы же не говорили ничего другого.
— Твое пиво несут.
— И твой пирог.
— Жаль, что не хватило времени пообщаться с твоей семьей.
— Мне тоже не хватило.
— Твои дети узнают тебя при встрече?
— Да, пока я не стригу волосы.
— У тебя есть их фотография?
Макдональд залез во внутренний карман и достал бумажник. Ремень от кобуры стягивал грудь, как кожаный бинт. Блеснул металл пистолета.
На снимке сидели в профиль темноволосая женщина и двое детей лет десяти. У всех были конские хвосты.
— Так они захотели, — сказал Макдональд с улыбкой.
— Как в полиции.
— Упрямая команда.
— Двойняшки?
— Да.
— Вылитая твоя правая сторона.
— Это из-за прически.
Дальше они ели молча. Макдональд взял обоим кофе. После Макдональд повез Винтера в отель. На Кромвель-роуд они попали в пробку.
— Это не город, а задница, — сказал Макдональд. — По крайней мере когда ты за рулем.
— Я люблю сюда приезжать. Это один из редких истинно цивилизованных городов на земле.
— Я знаю, ты просто любишь наши сигары.
— Я люблю разнообразие выбора.
— О да. Большой выбор разнообразных убийц, насильников, наркоманов и сутенеров.
— А еще футбольных команд, ресторанов, концертных залов. И народ, приезжающий со всего света.
— Это правда. Вечная империя. Хотя теперь это называется содружество народов.
— Ты бы мог жить где-нибудь еще?
— Я и так живу не в Лондоне. Я живу в Кенте.
— Ты ж понимаешь, о чем я, Стив.
— Нет.
— Что — нет?
— Я не представляю, чтобы я жил в другом месте.
— К тому же у вас весна, когда у нас еще зима.
Винтер заскочил в отель, вынес сумки, и Макдональд снова вывернул на шоссе А4. Проехали Хаммерсмит, повернули на М4. Винтер смотрел в окно на город. В Остерли-парке мальчишки играли в футбол, ветер развевал волосы. Все было как всегда. Мужчины тащили за собой гольф-карты. Вдалеке проехали три всадника, Винтер не разобрал, женщины или мужчины. Последняя лошадь подняла хвост и опорожнилась, очень элегантно, не нарушая ритма шага.
Рингмар ждал в аэропорту Ландветтер. Винтер замерз, выйдя из терминала. Медлительная весна застряла где-то в море и еще не добралась до Скандинавии.
— Мы его отпускаем, — сказал Рингмар.
Винтер промолчал.
— Но у него нет алиби.
— Хоть это хорошо.
— Ни на какой случай.
— Ясно.
— Мы проверили в «САС» — в те дни он не работал.
— Что-нибудь еще?
Они ехали по трассе, в двух милях впереди сверкал огнями Гетеборг.
— Он был в Лондоне, когда убивали в Лондоне, и в Гетеборге, когда убивали в Гетеборге.
— Что он сам говорит?
— Что он живет обычной жизнью. Стирает, готовит, ходит в кино.
Рингмар забарабанил пальцами по рулю, подгоняя движение.
— Никаких зацепок в его рассказах?
— Нет, и он по-прежнему спокоен.
— Вы не смотрели, работал ли он на рейсах, которыми летали мальчики?
— Смотрели.
— И?
— Он был на всех рейсах.
— Это слишком хорошо, чтобы было правдой…
Рингмар обогнал еще один автомобиль. Винтер потер глаза. В самолете он отказался от еды и кофе и полчаса поспал.
— Все строится на подозрениях квартирного воришки, — сказал Винтер.
— Это не первый раз, когда мы раскрываем дело подобным образом.
— Утечек не было?
— Мы старались. Чтобы не запороть потом опознание.
— Да, этого мы никак не можем себе позволить.
Размахивать фотографиями обвиняемых до официального опознания свидетелями на очной ставке — смертельный грех, считал Винтер. Это рубить сук, на котором сидишь. Однажды они проводили опознание по фотографиям, предъявив свидетелю десять снимков, но это очень рискованно.