Солнечный свет льется из окна в дальнем конце комнаты Ангуса в клубе. Я оглядываюсь в поисках признаков его присутствия, но нахожу только свою одежду, аккуратно сложенную на стуле.
У меня перехватывает дыхание.
Ангуса нет.
Вероятно, прошлой ночью он пришел в себя и решил, что я доставляю слишком много хлопот. Либо он до сих пор зациклен на своей давно умершей жене и хочет остаться вдовцом.
Я поднимаюсь, свешиваю ноги с кровати и иду через комнату к своей одежде. Стопки пятидесятифунтовых банкнот лежат в моей открытой сумке — напоминание о том, сколько Ангус заплатил за мои услуги.
Сердце падает на дно желудка и внутренности завязываются болезненным узлом. С губ срывается долгий вздох, и я зажмуриваюсь. Плюс в том, что у меня достаточно денег, чтобы помочь Дженнифер и оплатить проживание в другом месте. Даже если Ангус больше не хочет меня, я не думаю, что он заставит меня выйти замуж за его сына.
Глаза пекут, а кожа вокруг становится горячей. Я сжимаю губы и сдерживаю слезы. Прошлая ночь была просто фантазией. Прекрасная эротическая фантазия, в которой я ослабила бдительность и отдалась мужчине, который на самом деле меня хотел. Это было прекрасно, но только, пока это продолжалось.
Когда я поднимаю свой кожаный топ, прямоугольный лист бумаги падает на стол. Это визитная карточка мистера Белого Смокинга. Должно быть, он подсунул ее мне под одежду в удобный момент.
Улыбка искривляет губы, а грудь согревает осознание того, что я в самом деле настолько желанна для кого-то. Но вчерашний вечер был разовым. Не обращая внимания на карточку, я подбираю остальную одежду и иду к своей сумке.
— Что ты делаешь? — глубокий голос вырывает меня из размышлений.
Я оборачиваюсь и вижу Ангуса, стоящего в дверном проеме, ведущем в ванную. Его руки скрещены на голой груди, а спутанные во сне волосы делают его слишком хорошеньким, чтобы быть настоящим.
Мой взгляд скользит вниз, к полотенцу, обернутому вокруг бедер, и задерживается на месте, где оно натягивается на растущей выпуклости.
— Эм… я думала, ты ушел.
Он шагает по комнате такими решительными шагами, что я отступаю к столу.
— Ты так просто от меня не уйдешь, — он наклоняется, обхватывает рукой мои колени и поднимает меня. — По крайней мере, пока не наденешь мое кольцо.
Узел в животе ослабевает.
— Значит, ты не передумал? — слова срываются с губ прежде, чем я успеваю остановить поток.
Его шаги замедляются, и он смотрит на меня сверху вниз, нахмурив брови.
— Почему ты думаешь, что я не хочу тебя?
— Когда я не увидела тебя на второй половине кровати, мой мозг начал приходить к разного рода выводам, — бормочу я. — Возможно, девушки, занимающиеся сексом на публике, не подходят для брака.
Ангус поджимает губы и несет меня в огромную ванную комнату с мраморной плиткой, отражающей свет люстры. Сама ванна, достаточно большая для четырех человек, находится в центре комнаты и наполняется пузырьками. В дальнем конце стоит низкий столик с ведерком шампанского, двумя бокалами и корзиной круассанов.
Он ставит меня на ноги, и полотенце соскальзывает, обнажая его увеличивающийся член.
— Очевидно, я все еще хочу тебя, — он берет меня за руку и ведет к краю ванны. — И не думаю, что это когда-либо изменится.
Мое сердце замирает, как игла, отскакивающая от виниловой пластинки, и от его слов у меня перехватывает дыхание. Я едва ли могу винить себя за тревогу. Вчера в это же время я собиралась выйти замуж за человека, которого презирала. Теперь же у меня есть мужчина, который соответствует всем моим требованиям.
— Хорошо, — шепчу я.
— Хорошо? — его брови поднимаются в ожидании.
— Я тоже все еще хочу выйти за тебя.
Его черты лица расслабляются, а губы растягиваются в улыбке, заставляя меня задуматься, предполагал ли он когда-нибудь, что я передумаю.
Он обнимает меня за плечи и прижимает к своей груди.
— Хорошо, потому что я уже назначил встречу с твоим отцом и моим сыном.
Челюсть бьется об пол.
— Когда?
— Сегодня вечером.
Шок пробегает по венам. Я едва могу понять, так быстро все происходит. Это похоже на какую-то сказку о мафии, и я героиня, чьи желания вот-вот сбудутся.
— Эйлин? — спрашивает он, вглядываясь в мое лицо.
Я сморгнула пятна и собралась с ответом.
— Это потрясающе, — говорю я хриплым от благоговения голосом.
Он хмурится.
— Но?
— Просто интересно, как папа воспримет эту новость, — отбрасываю эту мысль. — Не то, чтобы это имело значение. Они с мамой знали, что я несчастна с Декланом, но продолжали уверять меня, что после свадьбы все будет по-другому.
Ангус сжимает челюсти.
— Твой отец должен желать тебе лучшего, а не позволять тебе страдать.
Я поднимаю плечи и подавляю дрожь при мысли о ростовщиках, торговцах людьми или торговцах органами.
— Альтернатива была хуже.
Его глаза смягчаются, и он выдыхает раздражение долгим вздохом.
— Извини, не могу выразить, насколько сожалею о своем решении свести тебя и Деклана вместе.
Тепло наполняет мое сердце и разливается по груди. Он был последним, кто узнал, что помолвка была неудачной, но первым извинился.
— Ты никак не мог знать, что он будет таким жестоким, — бормочу я.
— Тогда я должен злиться на то, что ты мне ничего не сказала? — спрашивает он, обнимая меня за талию.
— Не похоже, чтобы у меня когда-либо был доступ к такому мужчине, как ты, — бормочу я ему в губы.
— Ты должна знать, что я всегда найду для тебя время.
Я наклоняюсь вперед на носочках и целую его в губы.
— Спасибо.
Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.
— Я еще не начал извиняться, но начну с того, что встану на колени.
Теперь моя очередь хмуриться. Меньше всего мне хочется, чтобы Ангус умолял, но я позволяю ему отвести меня к ванной и усадить на край, опустив ноги в теплую воду. Он становится между моих бедер, опускается на колени, пока пузыри не покрывают его грудь, и кладет обе руки мне на колени.
Мои глаза расширяются.
— Ох.
Он проводит подушечками больших пальцев по чувствительной коже внутренней стороны бедер, не сводя с меня взгляда.