Он был чёрной птицей, которая сидела на ветке. Взмывчёрной стрелой в небо, он миновал ряды берёз и тополей, прилипших друг к другу,тонкую речку, которую почти сковал мёртвый лёд… Наконец, заметив чёрные,выжженные деревья и разваленные бревенчатые постройки, он слетел на ветку,невдалеке от каменного алтаря, что стоял подле статуи. Каин видел трёх человекв чёрных одеждах. Два скрещённых христианским крестом клинка, на пересечениикоторых зияло всевидящее око — этот символ был вышит на левой или правойгрудине костюма или за спиной. Такое расположение позволяло даже самым далёкимлюдям понимать, что перед ними стоит не простой солдат, а член СвятойИнквизиции, спец. корпуса «Зима».
Один человек был беловолосым, обросшим инвалидом спротезированной рукой, другой — чуть выше ростом и шире в плечах, с короткойбородкой и голубыми глазами. Третий, как понял Каин, был пленником этих двоих исвязанный лежал на алтаре.
«Неужели, всё складывается так замечательно?»
Птица, чьим тельцем управлял Каин, раскрыла чёрныекрылья и слетела вниз, прямо к распластавшемуся пленнику. Увидев ворону, тотзаёрзал на камне и что-то промычал, но больше никто на это внимания не обратил.Только однорукий инвалид, взглянув на птицу, принялся лепить снежок.
Парни говорили о Когносе, но Ворону нужно было неэто. Он хотел знать, что эти придурки сейчас замышляют. Зачем им пленник? И какони так удачно забрели в этот лагерь?
Каин принялся слушать внимательно, но чёртов снежокугодил вороне прямо в клюв, и он пришёл в себя, лёжа на снегу. Засранцы ещёпоплатятся, обозлившись, думал Каин, ещё как поплатятся. Но еслиБык, как планировал Каин, успел перебить вождей «Даждьбога» и большую частьОгненных Лагерей, то сейчас этот бугай должен направляться к последнему капищуСварога, к последнему выжившему вождю. Вот только Бык опоздает и увидит, вместосвоих бывших собратьев, выжженные дома и двух сопляков. А там и Когнос… Каквсё замечательно складывается!
«Древний демон, обозлившийся на Инквизицию вождьязычников, и парень, который заключил таинственный контракт, — Каин невольноулыбнулся, — как бы не обернулась их встреча, победитель будет только один —я».
Чем дольше Каин пытался попытаться вновь проследитьобстановку в языческом лагере, тем хуже у него получалось. С каждой секундойбудто какой-то барьер рос вокруг того места, плотной стеной закрывая любойобзор. Каин тяжело вздохнул — ему осталось только смиренно ждать развязки, еслиона, конечно, случится. В ином случае…
Небо прорезала вспышка молнии. Гром прорычал вследза ней. Снова удары горбатых светло-голубых линий забили в землю и округанаполнилась хаосом. Даже сидя на приличном расстоянии от лагеря, Каин почувствовал,как аура этого место, доселе девственно чистая и белая, начала наполнятьсятёмно-красными оттенками.
«Твою ж мать, — выругался про себя он, астральнымзрением видя, как тени ползут на белый снег, переливаясь бордовыми тонами, —что там творится, если их аура ползёт аж сюда?»
Он в спешке надел воронью маску и усиленноанализировал пространство вокруг себя. Нельзя дать им себя обнаружить. Нужноподавить выработку негативной энергии, чтобы этих дебилов не притянуло сюда.
— Бушуй! — Каин дёрнул мальчика и тот, соннымиглазами осмотрелся. — Вставай и беги в ямину.
— Что? Зачем?
— Кажется, твой папочка вернулся, — прошипел Каин,указывая на яркие вспышки разноцветных молний вдали. — Нам лучше переждать ихбойню в безопасности.
Оказавшись под землёй, они ещё долго слышали далёкиекрики и грохот грома, а чёрные, окровавленные тени, тянули свои липкие пальцывсё дальше и дальше.
— Смерть, — вдруг сказал Бушуй, — я чувствую…смерть.
Глава XXIII. Пределы
Иссохшая голова Кинжала рухнула на снежный ковёр,вывалив чёрный, покрытый гнойными волдырями, язык. На месте выдавленных глазобразовалось два чёрных колодца.
Однорукого вырвало.
Когнос щёлкал своими спавшими вниз челюстями, шелестелсотней рук под своим плащом и плавил снег под собой, обращая его в чёрную жижу.Десятки глаз на его уродливых лицах пульсировали, то увеличиваясь, тоуменьшаясь, пахло от него как от тысячелетнего трупа. Длинные клочки тряпоксвисали с его длинного, одутловатого тела.
Виктор Зверев стоял недалеко от демона, сжимаяпальцы рук в кулаке. Сердце его клокотало, норовя вырваться наружу, но онстарался держать себя в руках. Странное чувство овладело им — то ли жажда, толи голод, вперемешку с ужасом, который оплёл его грудь.