— Мы как раз искали дорогу наверх, когда столкнулись с вами, — пояснила Фиола.
— Ваша помощь оказалась очень кстати, — благодарно кивнул мурмицин. — У нас еще много дел, так что давайте пошевеливайтесь. Лантэн отправишься с ними, быстрее найдете дорогу. Стяг вывешивайте лучше из моей лаборатории, там его заметят и со стороны Долины искр и с перехода Серогорья.
Лантэн кивнул наставнику, и молодые люди поспешили продолжить путь.
— В вашем лабиринте невозможно разобраться, у толусовцев, наверное, встроенное чувство направления? — жаловался на бегу Влакс.
— Нет, конечно, — как всегда невозмутимо ответил Лантэн, — на каждой развилке у нас имеется карта, с которой можно сверить маршрут. Там же всегда отмечено место, где находишься в данный момент.
Влакс запнулся на ровном месте и чуть не воткнулся в стену. Лантэн вовремя поймал оса и продолжил разговор:
— Судя по реакции, вы понятия не имели о путеводителях?
Влакс покраснел.
— Это делает вам честь, учитывая, как быстро вы добрались на средний уровень из сердца города. Вот, смотри! — Лантэн остановился на развилке из восьми проходов и указал на стену. — Красной точкой отмечено, где мы находимся, от нее идет несколько переходов в разные части Толуса. Нам надо сюда, — он указал на маленький квадратик на верхнем уровне и прочертил пальцем путь вдоль многочисленных значков до их местонахождения. — Все очень просто. Неужели Синт не рассказал тебе о путеводителях? Кстати, где он?
— Я отпустил его, когда мы оказались внизу, — Влакс растерянно почесал затылок. — Путеводители, значит. Он упоминал что-то, просто я его не правильно понял.
Фиола с близнецами воззрились на него, как на водопад, только не падающий вниз, а карабкающийся на скалы.
— И что же ты не понял?
— Он говорил, что путеводитель всегда на правой стене, мне остается по нему лишь выбрать кратчайший переход вверх. Я и подумал, что речь идет о том, чтобы на развилках всегда держаться правой лестницы…
Во взглядах предназначенных Влаксу читалось столько тепла, что впору было выжигать на стенах руны.
— Ладно, нам надо спешить, — поторопила друзей Фиола.
Коридоры Толуса тянулись, плавно перетекая один в другой, будто бесконечный роман.
В лабораторию Дамира ученик влетел точно неуправляемый смерч. Бесцеремонно вскочил на письменный стол и с треком откинул створку окна. Затвор опустился и замер в горизонтальном положении, натянув держащие его цепи.
На такой высоте ветер свистел, как орава спорящих стаккато.
— Мы как-то с Дамиром ловили в дождь молнии и установили в стену, рядом с окном, что-то вроде приемника. Он должен отлично подойти для нашей цели, — пустился в объяснения Лантэн, тут его взгляд упал в сторону Серогорья.
Искра и осы заметили, как на невозмутимом лице товарища пробежала тень испуга. Все бросились к окну. Не обращая внимания на бумаги, лежавшие там, на чернильницу, что полетела с треском вниз, расплескивая содержимое неопрятным пятном.
На равнине шел бой. Айруновцы встретились с мощью разведчиков, которые расчищали обычно дорогу для основных сил королевы. В разведчики брали отчаянно преданных воинов, без страха за собственную жизнь и не имеющих других целей, кроме как сражаться за ее величество. К сожалению, чтобы захватить переход до прихода армии Дарши, не хватило совсем немного времени.
Вскоре к переходу подоспели новые силы противника. В узком пространстве перехода стало тесно от напора термитов, которые перли, точно слепые слизни в поисках вкусно пахнущего корма. Один падал замертво, по нему тут же проходили десятки пар ног новых солдат. Айруновцам пришлось отступить на равнину. На бессмысленные потери, как у термитов, они не были готовы.
Серогорье кишело, как муравейник. Из прохода бесконечным потоком выходил противник. Против их численности армия айруновцев выглядела жалкой горсткой. Термиты, словно темный туман, обволакивали все на своем пути. Так их было много.
Сердце захолодело, задаваясь вопросом, как долго продержатся айруновцы?
Смертельная схватка началась.
Глава двадцатая
С восточной стороны цитадели распустился красивый фиолетовый цветок взрыва. Фиола бросила на пол стяг, выпорхнула из окна и обрушилась сверху на головы противника.
Лантэн, еле оторвался от тревожного зрелища, схватил желтую с алыми разводами материю и прикрепил к проволоке за окном. Вскоре вершину металлического шеста венчал стяг. Под порывом воздуха ткань с хлопком распрямилась, а затем заполоскалась в объятиях переменчивого ветра.
Тхеновцы уже мчались вниз по бесконечным переходам Толуса. Лантэн поспешил нагнать друзей. В кои-то веки он ругал Дамира, как создателя цитадели, за то, что тот не предусмотрел быстрого спуска к центральным воротам города. Как же сейчас ему хотелось быть на месте искры, уже ворвавшейся в самую гущу сражения.
Термиты все пребывали и пребывали, словно вода при половодье.
Фиола понимала, что если не будет убивать, то убьют ее. Она испытывала отвращение к смерти, но думать об этом, не было времени. Сердце тревожно билось в клетке груди. Секира будто вросла в руку и стала ее продолжением. Узорчатое лезвие быстро потемнело от крови, а шершавая рукоять сделалась мокрой и скользкой. Крылья, сложенные в защитной позе, не раз спасали от лихих стрел.
Руки и ноги все делали сами. Взмах секиры. Удар. Поворот. Атака. Шаг. Защита. Подсечка. С каждым ударом Фиола валила по одному врагу в вихре боевого танца.
Рядом, под предводительством Авендума, рубились другие искры. Они двигались слаженно, в обманчивом ритме танца, каждое их движение было исполнено грации и изящества.
Над головами сверкали паучьи арканы. Извиваясь, они набрасывались на жертву и убивали, неожиданно и быстро. Вдаль уносились желтые перья летящей смерти. Осы разили врага стрелами, метко срезая дальние ряды противника.
Зард орудовал громадной дубиной Влакса. Тяжелое оружие крушило встреченные на пути клинки, сминала щиты, дробила кости, словно тонкие веточки, превращала тела противников в кровавую кашу. После каждого удара вождя тхеновцев в строю противника оставалась прогалина. Зарду было привычнее махать оружием, ощущая тепло крови и ее сладковатый запах, чем вспарывать воздух, неокрепшей в силу возраста, нитью. Но даже его необузданная сила и мощь увязли в густой массе бесконечного потока врагов.
Термиты перли вперед, не обращая внимания на потери. Один из араханов схватился за распоротый бок, на горле воина стаккато вдруг распахнулся второй рот в ужасной кровавой ухмылке, паука буквально разорвали на куски, набросившись гурьбой…
Айруновцы продолжали сражаться, но в сердце поселился ужас от количества противника, который все пребывал и пребывал. Термитов становило больше в три, пять, семь раз…
Раздался страшный по силе грохот. На миг бой приостановился, всем хотелось взглянуть в сторону гор. Оттуда катились огромные камни, много гигантских булыжин. Они прыгали по склону, разбивая выпирающие уступы, набирали скорость и неслись вниз, в самую гущу сражения. Воины дрогнули. Не разбирая, где свой, где враг пустились в россыпную. Все понимали, что скрыться от такого камнепада невозможно и все равно бежали.
— К скале! — до Фиолы донесся рев Зарда.
Действие показалось противоестественным, но суматоха, царившая на равнине, не позволяла больше никуда бежать и искра, с шумом взмахнув крыльями, полетела к подножью Серогорья. Айруновцы, услышавшие приказ Зарда, уже стояли, плотно вжавшись в камень. Кто-то молился, суматошно шевеля губами, кто-то просто закрыл глаза, прощаясь с жизнью.
Прогремел рог, и термиты остановились, перестали носиться в панике. Они позабыли о страхе, о смерти. Со следующим сигналом они стали стекаться в сторону своего командования. Те, кто подумывал о побеге, прирезали на месте соратники.
Грохот сверху, точно злобное раскатистое веселье, уже перекрывал все остальные звуки.