– Понравилось? – шепнул мне на ухо Доминик, мой приёмный братец-лис, который и привёл меня на главный лисиный праздник.
– Ты шутишь? – так же негромко ответила я, чтобы никому не помешать. – Как такое волшебное зрелище может не понравиться? Лисы действительно волшебники!
– Значит, не зря просил бабушку, чтобы она разрешила тебе присутствовать, – лис негромко хихикнул и слегка показал зубы. Он хотел изобразить улыбку, как люди, но получилась немного пугающе, ведь лисиная морда не такая пластичная, как человеческое лицо. К счастью, я хорошо знала его, чтобы понять этот жест.
Пока Доминик говорил, мои глаза снова уловили движение на поляне. Лиса, появившаяся в центре костра, уже величественно прохаживалась рядом с ним, а само пламя снова заняло всю отданную ему площадь. Сама же лисица выглядела уже не молодой, но ещё весьма сильной. Шерсть, потерявшая от возраста свою огненную яркость, была аккуратно уложена, в глазах горел огонёк решимости, а за спиной, словно клубок змей, шевелились хвосты. Я знала, что лисы выражали свои эмоции хвостами, а конкретно это жест означал доброе расположение духа.
– Лисы этого леса, – громко заговорила старая лисица. – Мы пережили ещё один хороший год без войн, болезней и других напастей. Мы все стали мудрее, смелее, опытнее…
Доминик тяжело вздохнул.
– Опять одно и тоже. Представление немного меняется с годами, а вот её речь – никогда.
– Слушай-слушай, когда-нибудь и тебе придётся стоять там и говорить тоже самое.
– Эту речь я и так наизусть знаю. Если я стану вожаком, я перепишу эти занудные…
Доминик вдруг затих и виновато опустил уши. Я интуитивно глянула на поляну. Старая лиса недобро смотрела на нас, хотя голос её не дрогнул.
–… после всего сказанного я хочу вам пожелать весь следующий год становиться только лучше и снова вместе со всеми встретить новый День Жизни.
Публика снова разразилась радостными возгласами, но на сей раз затихла быстрее. Лисы стали расходиться под трели птиц, участвовавших в преставлении. Но старая лиса всё ещё стояла на поляне, сверля взглядом Доминика.
– Слушай, подожди меня на тропинке, по которой мы сюда пришли. Бабушка снова хочет меня видеть, – бросил он и быстро убежал.
Мне, конечно, пришлось послушаться. Я же в первый раз была среди стольких лис, так что без сопровождающего ошиваться здесь было страшновато. Лисы на меня, к слову, почти не обращали внимания. Лишь некоторые компании, завидев на исконно лисьей территории человеческую девочку, начинали перешёптываться, но меня не трогали. А я, прогуливаясь по дорожке, лишь наблюдала, что происходит вокруг.
Оказалось, что на День Жизни, для лис главный праздник в году, им не бывает скучно. Кто-то пошёл резвиться в реке. Ловля рыбы в ещё холодной после зимы воде была одним из любимых занятий в это день. Часть лисиц направились к огромному ветвистому дубу, они по очереди стали на него взбираться. Задача была, как я поняла, в том, чтобы залезть выше остальных и суметь слезть, не упав, что было довольно непросто с лисиными лапами, не предназначенными для лазанья. Другие охотились на мышей и белок в специальных загонах. Лисы уже давно отошли от традиционной охоты с помощью своих клыков и когтей, а также острого нюха. Это стало всего лишь игрой на огороженных площадках, откуда жертва уж точно не сможет сбежать, хоть в её распоряжении в загоне и было парочка кустов, поваленное дерево или ещё что-нибудь.
Угощения здесь тоже были: мясо всех сортов и видов: от свежей дичи, которую убивали и избавляли от кожи или перьев перед самым употреблением в пищу, до вяленных мясных полосок по рецептам, заимствованным у людей. Иногда встречались фрукты, ягоды и травы, выглядевшие вполне свежими при том, что зима окончилась меньше месяца назад. Наверное, лисы умели хранить их так, как ещё не научились люди. Однако, как я заметила, лисы не ели это отдельно, всё перечисленное было лишь дополнением к мясу.
Кроме игр и еды были ещё и зрелища. Поодаль от суеты, под кронами деревьев лисятам показывали спектакль, который решило посмотреть и несколько взрослых. Искусный кукловод без слов одними движениями своих кукол, витавших в воздухе без каких-либо различимых для моего глаза нитей, рассказывал незамысловатую историю.