Дальше разговоры шли на простые темы: мои вкусы в еде и в одежде, распорядок дня, который я бы себе хотела, желаемый досуг и всё в этом роде. Даже в королевском дворце этим не озаботились. Я ела, что давали, носила, что давали, и делала, что говорили. За редким исключением, но это не важно. Создаётся ощущение, что я не так уж для них была важна, как мне пытались внушить…
Неделю я жила, как в сказке. Тяжёлый апрель, полный перемен и приключений, закончился легко и приятно. А вот с начала мая у младшего Хасэ снова случился приступ. И тут я поняла, что не в сказку попала. Я читала книгу, когда меня схватили двое слуг и со словами: «Господин Хасэ в Вас нуждается», − поволокли в его комнату, не слушая мои доводы о том, что я могла бы дойти и сама.
Парень сидел на полу, снова разделив волосы на две пряди, и безуспешно пытался грызть обивку нежно-зелёного кресла, напоминающего цветом капусту. Собственно, и пахло от него капустой. А по кусочкам этого растения вокруг и черепкам тарелки на полу, легко было догадаться, что перед приступом парень завтракал.
Только я увидела и осознала происходящее, дверь за мой захлопнулась, в замке щёлкнул ключ. И что я должна делать, позвольте спросить? Эта мысль промелькнула у меня в голове, но я не посмела её озвучить, ведь согласилась же здесь жить на правах его потенциального лекарства.
− Рам, − негромко позвала я.
Заяц обернулся и посмотрела на меня. В следующее мгновение он задрожал и попятился назад.
− Рам, ты меня узнаёшь? – я не двигалась с места, пытаясь понять, что я вообще должна делать.
Парень застыл, в его тупых звериных глазах на мгновение появилось что-то человеческое и осмысленное, но, возможно, мне показалось.
Несколько мгновений мы стояли, глядя друг на друга. Я понимала, что чуда не случиться и он не очнётся, но что делать дальше тоже неизвестно.
− Рам, я не страшная… я… не враг… я не буду тебя есть.
Думаю, мои слова он понял, сделал шаг, не прыжок, а именно шаг, хоть и на четвереньках, в мою сторону. Ну, вот мы продвигаемся в правильном направлении. Я не могла не обрадоваться этим мыслям. И тут…
Я улыбнулась, забыв, что лисы не так выражают эмоции. Конечно, это была не улыбка, а звериный оскал. Я, наверное, выглядела тогда, словно собака, показывающая все свои клыки непрошенным гостям, чтобы те поняли, что их ждёт. На парня это произвело примерно такой же эффект. Он, издав короткий вопль ужаса, прижался к полу и резко прыгнул, повернувшись в прыжке. По крайней мере он так, похоже, хотел. Но за ним стоял стол, в столешницу которого он угодил носом сразу после того, как оторвался от земли.
Застонав от боли, Рам отскочил от стола, чуть не приземлившись на меня. К счастью, какие-то инстинкты позволили мне увернуться, отскочив в сторону.
Заяц, тяжело дыша ртом, повернул голову, и мы встретились взглядами. Я была чуть выше его, сидевшего на четвереньках, так что смотрела на него сверху вниз. Он явно был растерян и напуган, прежнего любопытства я больше не увидела. Из разбитого носа уже начинала сочиться кровь, пачкая нижнюю половину лица и делая человека-зайца уже не смешным, а жутковатым.
− И что дальше? – вырвалось у меня.
Словно восприняв мои слова, как призыв к действию, Рам прыгнул под стол и забился в угол словно надеясь, что там он будет надёжно скрыт от моих глаз.
Это выглядело даже мило: взрослый парень на четвереньках сидит в углу под столом, прижимается к полу, а глаза такие большие и голубые, словно у котёнка. Жаль, кровь омрачала эту милоту.
Тут мне в голову постучалась интересная мысль. Ему же там некуда деваться. Этот стол стоит в углу: с двух сторон стены, с третьей − кресло. А что, если с четвёртой буду я? Куда он денется?
− Зайчик, я тебя не обижу, − промурлыкав эти слова, словно кошка, я полезла под стол.