По лесу мы двигались менее осторожно. Я шла рядом с Домиником, Лимб с – Майей, а стражники шли позади, общаясь в своих группах. Едва войдя в город, мы перестроились в наиболее безопасное, по мнению Лимба, построение, ведь сейчас моя безопасность была гораздо важнее даже безопасности вожака.
Если подумать, то на него сейчас напасть проще. Не совсем просто, но гораздо проще, чем на меня. Может, и так. Но вряд ли это случится, ведь как не прискорбно, без Доминика клан ничего не потеряет. Всё равно на самом деле кланом правит Лимб. А я для него – всего лишь пешка, но пешка необычная, пешка, от которой напрямую зависит его победа в этой игре.
Ой, не те мысли лезут в голову. Я должна думать о том, что скажу народу, когда мне дадут слово, а я рассуждаю, кто сейчас более уязвим.
Под шум толпы, доносящийся со всех сторон, думать было трудно, уверенные слова о лжи церкви и королевской советницы, которые приходили на собрании, все улетучились.
Вот мы остановились. Я едва не врезалась в лиса, охранявшего меня спереди.
− Дамы и господа, − услышала я громкий уверенный голос брата, − вас сегодня собрали перед церковью Света для того, чтобы изобличить ложь. Белая лиса жива! А эта шкура – всего лишь подделка и плевок в лицо лисиному народу!
Глава 32 Условия чудовищной сделки
Крики и вопли, люди и лисы, бой и побег, кровь и слёзы – всё смешалось на той площади. Слова Доминика утонули в нескончаемом шуме. Страх размыл детали и притупил восприятие. Остались только инстинкты, которые велели скорее сматываться, но… я не успела…
Очнулась я на холодном полу в темнице, куда с трудом пробивался солнечный свет из крошечного решётчатого окошка под потолком. Что случилось? Где все? Где Доминик? Может, он уже мёртв? Каменные стены и полумрак темницы не могли дать ответ…
− Эй! – закричала я, вцепившись лапами в прутья камеры, в надежде докричаться хоть до кого-то. – Эй! Есть там кто-нибудь?! Отзовитесь!
Мой голос эхом раздавался в этой темной подвальной тюрьме.
− Заткнифь, лишатина! Шпать мешаешь! – раздался из недр тюрьмы шепелявый голос, словно у его обладателя не было нескольких зубов.
Не обращая внимания на этот голос, я хотела продолжить звать, но тут мне на плечо опустилась чья-то лапа. Я вздрогнула и обернулась.
− Доминик, − выдохнула я и крепко обняла брата. Камень упал с души, оставив только лёгкость. – Что случилось?
− Всю нашу охрану застрелили из арбалетов. Мы всё-таки попались в ловушку, − сжимая кулаки от отчаяния, прошептал лис. Я так и знал, что нам нельзя было идти на эту площадь!
Его голос звучал так надрывно, что, казалось, если бы он умел плакать, то заплакал бы. Я не знала, что ответить, поэтому просто прижимала его к себе.
− Какой же я правитель, если не сумел убедить советников в своём решении? – продолжал Доминик самоистязания.
− Теперь это уже неважно, − прошептала я, сама удивляясь отсутствию у себя эмоций. – Вопрос в том: что снами теперь будет?
Словно отвечая на мой вопрос, в конце коридора со скрипом открылась дверь. Два стражника с мечом на поясе проследовали к нашей камере. Один открыл дверь и, схватив меня за загривок, словно паршивого кота, понёс прочь. Конечно, это было больно, но в тот момент страх неизвестности был куда сильнее боли.
− Ау! Отпусти! – по этому возгласу Доминика я поняла, что с ним второй поступил так же.
Несли нас недолго. Спустя пару минут мучений меня бросили на пол в маленькой комнате. Потирая ноющую от такой «прогулки» спину, я встала и осмотрелась: пять стульев (два напротив трёх), низкий потолок, пустые стены, окно, за которым была видна площадка, где тренировались солдаты.
Доминик шлёпнулся рядом, тихонько застонав от боли. Стражник резко развернул меня за плечо и, молча соединив мои лапы, стал связывать их тонкой, но по виду прочной верёвкой. Краем глаза я заметила, что с Домиником поступают так же.
Мужчины ушли, оставив нас наедине. Сердце у меня колотилось, ожидая всего самого плохого.
− Ты была в этом замке. Может, догадываешься, что сейчас будет? – брат испуганно озирался по сторонам.