Решив не высказываться лишний раз и загнав своё непонимание ситуации подальше, я открыла рот, чтобы произнести речь ещё раз.
− Люди, я была по ту сторону этого мира. Я видела Света-а-а-а…
Я вскрикнула от боли и инстинктивно прижала уши. Левое ухо жгло и пульсировало. Желая узнать, что с ним случилось, я расслабила мышцы на голове, оба уха снова встали торчком. На левом багровела короткая красная полоска, разрез от ножниц.
− Неумёха! – вскрикнула госпожа Де Хром. – Ты забыла, кого мы тут готовим?! От её внешности зависит судьба и лис, и людей!
От этого вопля прямо у меня над ухом, уши я инстинктивно прижала. Казалось, что этот звук приносит больше неудобств, чем рана на ухе.
− П-п-простите, п-п-пожалуйста, − заикаясь произнесла парикмахерша. – Она п-п-просто ухом пошевелила резко.
Странно, ухом я, вроде бы, не шевелила. Разве что неосознанно.
− Дура! Ты лис в первый раз стрижёшь?! – не унималась стилистка. – Как будто они ушами не шевелили у тебя.
Может, эта парикмахерша подстригла не одну лису до меня, но на мне она слишком волновалась из-за свалившейся ответственности, вот она и допустила ошибку. Я её не винила, но и выгораживать её не хотелось.
Тут мои прижатые из-за громкого голоса стилистки уши, инстинктивно навострились. Я услышала шаги. Глянув в зеркало, я заметила приближающуюся ко мне Мелису, а затем перевела взгляд на своё раненое, но уже почти не больное ухо. Кровь пропитала белую шерсть и ярким красным пятном расползлась во все стороны от разреза.
Королевская советница молча подняла лапу и начала работать когтями в воздухе над ухом. Вглядевшись в зеркало, я увидела тонкие едва заметные ромбы, идущие от уха. Такие тонкие, что их, казалось, можно было порвать лишь легонько дотронувшись. Но лиса ловко сплетала эти нити жизни, а разрез затягивался на глазах.
И вот спустя всего несколько секунд ухо было здорово, осталось лишь пятно крови. Мелиса наклонилась к этому уху и прошептала:
− Если что-то подобное выкинешь во время нашего спектакля, я забуду про нашу договорённость и прикончу вас обоих. Ты меня поняла?
Я с ужасом уставилась на её отражение, снова вспомнив, что стоит на кону. Неужели она решила, что я специально? Получается, мне надо контролировать это тело просто идеально, чтобы спасти себя и брата.
− Смойте кровь, − приказала лисица, отпрянув. − Если ещё раз что-то подобное повторится, наказаны будут все. Вам понятно?
− Да, госпожа советница, − почти хором выпалили парикмахерша и стилистка.
− Тогда разучивайте текст, а потом идите в церковь. Приближается то самое время.
Прясле этих слов Мелиса ушла. Парикмахерша намочила тряпочку спиртом и протёрла мне ухо. Как новенькое.
− Встань, − приказала стилистка.
Я послушалась. Даже на шаг отошла от кресла, на всякий случай.
− Хорошо, что кровь на платье не попала, − она чуть повеселела. – Почти годится. Только… На правом плече шерсть чуть длиннее, чем на левом, да и с правой ступни торчит клок. Хвосты, на удивление, хорошо.
Да кто будет на это смотреть, тем более ночью, тем более под влиянием шока? Но опять же, высказывать свои мысли не стала. Пусть делают, что хотят, а мне надо сосредоточиться на запоминании дуратского текста.
В церковь меня проводили за передвижной ширмой, которую катили всё те две женщины. В ожидании того самого момента сердце у меня колотилось, как бешенное, а пульс стучал в ушах, не давая мне запомнить свой текст. «Скорей бы всё закончилось!» − эта мысль перебивала все остальные.
Оказалось, что в церковь ведёт тайный проход из дворца. Подземный коридор вовсе не напоминал затхлый тоннель с паутиной и крысами. Это был длинный коридор с ровным деревянным полом и светлыми стенами, на которых висели канделябры с горящими свечами. В этот коридор я вошла одна.
− В конце будет лестница, − сообщила госпожа Де Хром. – Поднимешься – и попадёшь в помещение для служителей церкви. А через него попадёшь в основное помещение, где тебя будет ждать Мелиса.
На прощание я только кивнула, ведь не знала, что должна говорить.