– Да, у меня кризис. – Царева степенно вплыла в кабинет и плюхнулась в кресло. – У меня личный кризис и творческий застой. Мамаев мой вчера опять скандалил. Вот вы как считаете, могу ли я встретиться со своей троюродной сестрой без его соизволения? А моя мама говорит, что я просто обязана прислушиваться к Сереженьке, он обо мне заботится.
– Твоя мама боится, он тебя внимательно рассмотрит и откажется жениться. – Петя тоже не очень любил Цареву. – Вот я, например, рассмотрел. Кстати, Царева, а что это у тебя с юбкой?
Светлая длинная юбка на самом деле выглядела замечательно: сильно помятая, в странных пятнах.
– Я же говорю: у меня кризис. Просто чистые вещи закончились, грязные мама еще не успела постирать, вот я и выудила что почище.
– Ага, и зеркало с расческой тоже мама спрятала, – ухмыльнулся Петька.
– Слушай, Ярославская, уйми своего помощничка! Он мне хамит, а ты только хихикаешь.
– Доброе утро! Что, Елена, отдыхаем? – Эдичка подкрался, как всегда, незаметно.
Царева вскочила и одернула юбку:
– Ну что вы, Эдуард Георгиевич, обсуждаем информационные страницы.
– Понятно. Евгения, зайдите ко мне минут через сорок. Да, Елена, – Эдичка прищурился и раздвинул губы в улыбке, – вы сменили прическу? – и удалился.
Петя закрыл лицо руками и сполз под стол.
Через сорок минут Женя спустилась в приемную, хотя не сомневалась, что назначенной аудиенции придется ожидать еще как минимум полчаса – об Эдичкиной пунктуальности, точнее, о ее отсутствии было известно даже зарубежным партнерам. И правда, она успела просмотреть новые журналы, прослушать Люськин монолог о мужской непоследовательности и собственной сообразительности, пока ее не допустили в «святую обитель».
– Присаживайтесь, Евгения, хотите конфету? – Иногда Эдичка любил демонстрировать демократические манеры и заботу о своих сотрудниках.
– Благодарю, нет. – Женя, в свою очередь, знала, что злоупотреблять этой заботой не стоило.
– Жаль, – Эдичка вполне искренне огорчился. – Евгения, я вас поздравляю, у вас, а точнее, у нас наметился новый проект: серия каталогов для компании «АлМакс». Компания эта входит в международный концерн «АлБест», вы не могли о нем не слышать. Это очень серьезный заказчик.
– Кто кого нашел? – Иногда ей позволялись подобные вопросы.
– Директор по маркетингу «АлМакс» – мой однокурсник. – Эдик учился в местном отделении MBA, чем очень гордился, несмотря на то что курсовые и контрольные работы для него выполнялись практически всем офисом. – Ему понравился наш последний каталог, и он хотел бы обсудить возможность изготовления схожего продукта.
– Ага. Значит, это не совсем горящий проект?
– Не совсем, выпуск каталога планируется лишь через семь-восемь месяцев. Сейчас нужно реально оценить объем работы, сроки и необходимые средства. Подготовьтесь, пожалуйста, соответственно, завтра в четыре часа мы едем на предварительную беседу в «АлМакс».
Женя тяжело вздохнула: «подготовиться соответственно» означало не только подобрать нужную информацию, но и сменить неизменные джинсы на что-то более приличное.
– Но мне необходимо знать хотя бы примерное количество страниц и наименований продукции.
– Сориентируетесь на месте, я знаю: вы сумеете.
Просто замечательно! Они едут на переговоры, где будут обсуждать «необходимые средства», но информацию для оценки этих самых «средств» она получит прямо на этих самых переговорах. Превосходно!
– Вам все понятно?
– Что ж тут непонятного, конечно.
– Чудесно, тогда – вы свободны.
Яростно ругаясь про себя, Женя влетела в свой кабинет:
– Демьянов, стройся, у нас перекур!
– Что, опять пятилетка в три года?
– Хуже, экспромт на отчетном концерте. Где мои сигареты?
– Снова посеяла? Возьми мои, скоро пойду тебе за едой, куплю.
Вернувшись в свою каморку, Женя была почти спокойна. Правда, оказалось, что Царева не только не подготовила ожидаемый перевод, но и сбежала на встречу с очередной троюродной сестрой. Кроме того, закончился картридж, а техник Петровский, который давно должен был установить новый, снова возомнил себя техническим божеством и отказывался обращать внимание на такие низменные проблемы. В конце концов, когда удалось решить эти и многие другие высокопроизводительные задачи, было уже пять часов вечера. Она обессиленно откинулась на спинку кресла и отстраненно уставилась в окно.